— А вы не боитесь, сеньор, что однажды в Луенде может произойти нечто подобное тому, что случилось в Ордазе?
— У нас нет оснований опасаться волнений, мисс Кэррол. Луенда отрезана от материка, наводненного революционно настроенными элементами; к тому же мы живем по феодальным обычаям, которые забавны, но вполне сообразуются с нашей жизнью. Очевидно, для острова, где с шестнадцатого века не знали других обычаев, кроме испанских, такой выбор — единственно правильный. Мы, как и вы, англичане, — прирожденные колонисты.
«На этом сходство между нами и заканчивается, — насмешливо подумала Ванесса, струйкой пропуская между пальцами мелкий песок и глядя вдаль на сверкающую опаловую полоску рифа. — Именно испанец, если верить слухам, поднял мятеж в Ордазе!» Вспомнив все, что недавно случилось, она снова ощутила, горечь, и ее будущее, мрачное в своей неопределенности, представилось ей в виде темной тучи, которая повисла над головой в ослепительном небе Луенды.
Подумав так, она поднялась на ноги. Рафаэль положил руку ей на плечо, и прикосновение его уверенных пальцев обожгло кожу даже сквозь ткань ее блузки.
— Прошлой ночью вы были перепуганы, рассержены, потрясены. Когда кровь вскипает от подобных чувств, боль ощущается меньше. И теперь, наверное, она пронзает вам сердце? Вы остались одна и не можете смириться с тем, что жестокая судьба бросила вас в руки надменного испанца с острова Луенда? — Темный стальной блеск его глаз невольно завораживал ее, она хотела, но не могла отвести взгляда. — Поверьте, мисс Кэррол, время притупит вашу боль. Вы должны быть благодарны судьбе за то, что она сохранила вам жизнь.
— Конечно, я благодарна вам за это, сеньор, но теперь, когда плантации больше нет, и умер дядя, я не представляю, что мне делать дальше. Я совершенно не приспособлена к какой-либо работе, и, даже если удастся выручить хоть небольшую сумму за сожженную плантацию, вряд ли ее хватит надолго…
— Вам не стоит так беспокоиться о деньгах, — отрезал стоявший рядом с ней мужчина. — Я прекрасно понимаю, что сейчас у вас нет никаких планов. Ну и что? Вы моя гостья и поэтому… — Он умолк и сощурился, потому что заметил, как на ее лице вспыхнул румянец. — Неужели для вас так невыносима необходимость принять приглашение человека, который был другом вашего дядюшки? Мать моя, — на его губах мелькнула насмешливая улыбка, — неужели я был так груб с вами?
— Вовсе нет, дон Рафаэль!
— Просто я вам не нравлюсь, поддразнил он ее. — Ну, что ж, мы можем на какое-то время забыть о своих личных симпатиях. Считайте, вы просто ребенок, который остался один и нуждается в помощи. Вот и все.
