В следующие недели они с Полем без конца получали приглашения на обеды, танцы и прогулки на машинах. Ее устраивал праздничный водоворот: веселая суета отвлекала от размышлений об острове Анделос, где она останется наедине с Полем в его доме на Орлином утесе. Там уже они не будут возвращаться поздно ночью после вечеринок или катаний за город на машине. Там Поль не пожелает ей вежливо «kale nichta», уходя в собственную спальню и не оставит одну. Каждый новый день приближал час расставания с Афинами.
Накануне отъезда на Анделос, их пригласили на вечеринку на яхте в гавани Афин. Большое судно было украшено разноцветными фонариками, играл маленький оркестр, на палубе танцевали под звездным небом.
Домини в тот вечер надела платье в греческом стиле, ниспадающее свободными складками, из прозрачного, морского цвета шифона на шелковом лавандовом чехле. Волосы она тоже причесала по‑гречески, подняв их и обнажив шею, а удерживали небольшой медового цвета узел волос на затылке крошечные фиалки. Перед выходом из отеля Поль надел ей на руку серебряный браслет с аметистовой пряжкой. Она покрутила его. Он напоминал браслет наложницы, и Домини поняла, что Поль припомнил ей с насмешкой те слова, что она сказала не так давно на базаре на Плаке, когда он вдел ей маленькие синие сердечки‑сережки.
— Здесь, в Греции, ты стала еще очаровательнее, — сказал он. — Наше языческое солнце согрело тебе кожу, и она приобрела цвет меда. Скажи мне, я получу поцелуй за подарок? — Как послушная маленькая девочка, она подняла лицо, и он тихо засмеялся, согревая губами ее щеку. — Ты опасаешься данайцаnote 8, дары приносящего, верно? — насмешливо осведомился он. — Что мне прятать от тебя?
Она посмотрела в его золотистые глаза — говорят, что глаза — это зеркало души, — но Домини видела в блестящих зрачках Поля только собственные крохотные отражения. У него завораживающие глаза. Как и все остальное в нем, они были красивы и своевольны. Если бы он не был мужем, которого она боялась, то мог бы ей очень нравиться в этом белом вечернем смокинге великолепного покроя поверх белоснежной шелковой рубашки с темным кушаком и в суживающихся книзу брюках.
«Аполлон, вырезанный из тикового дерева», — подумала она, когда Поль накидывал ей на плечи похожий на пеплум плащ; они вышли из номера как обычная счастливая пара, отправившаяся навстречу вечерним развлечениям.
Домини любила танцевать. Этому она научилась еще в школе, которая отличалась довольно прогрессивными методами воспитания и несколько раз бывала на танцах вместе с Берри. Она вспомнила Берри на залитой разноцветными огнями, казавшейся сказочной палубе «Серебряной колдуньи», когда Поль молчаливо вел ее в танце, положив руку на талию. С Берри они постоянно перешептывались под вспышки электрических зайчиков, отбрасываемых большим колдовским шаром, висевшим под потолком. Это было в яхт‑клубе, где они обычно встречались. Ей приходилось в темноте крадучись выбираться из школы с помощью одной из подружек по спальне, потому уже с этого момента ее свидания с Берри казались романтично таинственными.
