Мимо них со стройными дочерями проходили греческие матроны. Много было красивых молодых мужчин с черными усами, в большинстве своем одетых в зеленую военную форму. Когда Домини взглянула на Поля, он сказал, что военная служба в их стране обязательна, и она заметила, как по его лицу скользнула тень. Казалось, шрам на мгновение стал более заметным, потом он отвел взгляд в сторону, на магазинчик, и она больше не видела его глаз. Темные очки лежали в кармане рубашки, так как не были нужны: здесь жестокое солнце заслонялось бесчисленными крышами домов и магазинов.
Он остановился в дверях сумеречного магазинчика, где рябили связки ярких вышитых шлепанцев, плетенных из соломки сумок и гирлянды греческих четок над сверканием подносов с брошками и серьгами.
— Позволь купить тебе сувенир в память о нашем посещении Плаки, — сказал Поль и склонился над подносами с побрякушками. Из глубины магазинчика вышел мужчина в тюрбане и стоял, наблюдая, как Поль выбирал пару сережек из ляпис‑лазури в форме сердечек. Они были просто очаровательны. Поль спросил о цене, и заплатив, отвел Домини в ближайшую подворотню и с серьезным видом вдел в уши крошечные голубые сердечки.
Она встряхнула головой, чтобы почувствовать их у себя на ушах.
— Они очень милы, Поль. Я в них чувствую себя, как невольница из твоего гарема, — добавила она.
Но Поль не улыбнулся в ответ, он вдруг обхватил ее за талию, а другой рукой приподнял подбородок. Рот его был сжат так же твердо, как и рука, сжимавшая талию, а глаза сверкали ей в лицо тигриным желтым огнем.
— Ты на самом деле это чувствуешь? — спросил он тихим, но яростным голосом, — чувствуешь себя невольницей из гарема, чьи ласки покупаются за побрякушки? Домини беспомощно смотрела на него снизу вверх.
— Я просто пошутила… я не серьезно. — ответила она заикаясь.
— Подсознание часто говорит за нас слова, которые мы и не собирались произносить, — отрывисто заметил он.
По дороге к Акрополю они молчали. Домини готова была расплакаться. Его невольница из гарема! Слова эти вылетели невольно и разрушили удовольствие, доставленное милым подарком.
С неприятным осадком на сердце стояла Домини меж колонн у входа в храм греческих богов и, глядя высоко‑высоко вверх, впитывала грубоватую грациозность и величие этих колонн, похожих на пальцы, указывающие в небеса.
Здесь, с этих гигантских ступеней, перед ней развернулась великолепная сцена, и когда душистый бриз заиграл ее блузкой и крыльями волос, у Домини перехватило дыхание.
