– Красиво! – искренне произнес Зоров. – В самом деле практически все становится объяснимым. Но как вы узнали, что я – кандидат в Кауфманы, так сказать?
– Вас отследили по ряду критериев, – сказал Чалмерс. – И компьютер выдал максимальную вероятность. Тем более сам Кауфман предсказал год вашего рождения.
– Я хотела бы сделать одно замечание, – вступила в разговор Ольга Уинсток-Добровольская. – Я, например, совершенно согласна с Кауфманом, что некие, силы высшего порядка пытались удержать нашу цивилизацию на Пути Равновесия. Однако события XXI века едва не отбросили ее на гибельные витки левой спирали. "Едва" – это если бы не проект "Ковчег". Теперь мы, Звездная Ветвь человечества, идем по Пути Равновесия… во всяком случае, пытаемся это делать. И как раз тогда, когда все плохое, казалось, уже позади, мы вновь ощутили внимание неких могущественных сил…
– И в этот период на арену должны выйти вы, Александр, – произнес де Виньон. – Теперь вы понимаете, как много от вас будет зависеть. Возможно, даже все.
Зоров взглянул на де Виньона. Тот болезненно хмурил брови, а в глазах сквозь мятущиеся тени тревог и сомнений пробивалось неукротимое пламя надежды.
– Я сделаю все, что в моих силах, экселенц, – твердо сказал Зоров. – И что бы ни готовила мне судьба, я всегда останусь человеком.
Молчание тяжким сомнением повисло в воздухе. На Зорова никто не смотрел. Зоров ощутил холодную злость.
– Вы не верите мне? – Голос звенящим клинком вспорол тишину.
– Верим, – сказал де Виньон и встал.
– Нам просто ничего другого не остается, – тихо произнесла Ольга Уинсток-Добровольская. Она тоже поднялась и, гордо откинув голову, посмотрела в глаза Зорову долгим взглядом своих невероятных фиалковых очей.
– Вы уж постарайтесь, Саша, – неуверенно произнес Шароши. – Извините меня, но я инженер, технарь… и от всего этого у меня голова идет кругом… Хотя и понимаю, насколько все это серьезно. И вот еще что, Саша, – он вдруг оживился, – если вам понадобится техническая помощь – ну, сотворить какую-нибудь необычную штучку-дрючку, – обращайтесь непосредственно ко мне. Идет?
– Договорились. – Зоров улыбнулся. – Спасибо!
Добродушие Шароши растопило лед в душе, как теплый солнечный луч снежинку.
– Удачи вам, Александр! – Лоусон протянул Зорову тонкую руку с длинными пальцами гениального хирурга и музыканта-виртуоза. – Очень велик был соблазн попросить вас подвергнуться глубокому ментаскопированию. Как ученому мне трудно было устоять, и вы, наверное, поймете меня: Но как член Круга Шести я голосовал против. Я верю вам и верю в вас.
