– Дэн, кусать хосесь? – спросил Климов не очень хорошо говорившего по-русски японца. И сам заржал, не дожидаясь ответа.
– Я-то и хочу, и буду, – спокойно отозвался Ахава, пряча в уголках губ улыбку, – А вот ты – нет. Тебе не дадут.
– Это почему же? – возмутился Климов.
– А потому, что таких, как ты, в этот… ах да, калашный ряд! Не пускают.
Тут же и Зоров не выдержал и так расхохотался, что слезы выступили.
– Ну, Дэн, так вы весь аппетит Василию отобьете!
– Что вы, командир! Сделать это почти столь же трудно, как изменить мировую константу.
– Ладно, Дэн, – с притворным огорчением буркнул Климов.
– Два – один в твою пользу. Пока! – Он сделал ударение на последнем слове. – Вы, японцы, народ хитрый, но и мы не лыком шиты.
– Это в смысле – не из лаптей щи хлебаете?
– Лаптем, а не из лаптей, балда! – Климов снова развеселился.
– Балда? – глубокомысленно переспросил Ахава. – А, знаю! Вы, русские, очень любите эту самую балду гонять.
– Командир! – охнул Климов. – Я понял, кто Дэна похитил. Наши ребята, русские! Во как здорово Дэна погоняли!
Тут уже не сдержал улыбки и невозмутимый японец.
– Два – два, Вася, согласен. Боевая ничья.
– Чья или ничья – это мы еще поглядим.
– Ну, ну, разошелся! Недаром говорят: не будите русского медведя… Предлагаю, как говорят шахматисты, все-таки ничью.
– А вы неплохо знаете русский фольклор, Дэн, – заметил Зоров. – Во всяком случае, лучше, чем я – японский.
– У меня, как и у вас, командир, тоже было много разных увлечений. Сколько, например, вы знаете земных языков? Не безукоризненно, конечно, а на уровне разговорного общения и чтения беллетристики?
– Из родственных русскому неплохо знаю украинский и польский. Затем английский, французский, немного испанский.
– Я знаю двадцать три языка. На многих, в том числе и на русском, говорю с заметным акцентом, но вполне свободно. Кстати, о языке: на каком языке говорила с вами Дальвира?
– На русском, как ни странно. Это вас смутило, Дэн?
– Ты тоже слышал русскую речь? – не ответив на вопрос Зорова, повернулся к Климову Ахава.
– Да… А как же, черт побери! К чему ты клонишь, Дэн? А что, по-твоему, я должен был слышать суахили?
Теперь уже Ахава проигнорировал вопрос Климова. Он торжествующе обратился к Зорову:
– Вот вам, командир, еще одна загадка. Дело в том, что я совершенно отчетливо слышал льющуюся из уст Дальвиры безукоризненную японскую речь!
Климов присвистнул.
– Это значит, – сказал Зоров, усилием воли гася нахлынувшее возбуждение, – что она общалась с нами телепатически. Внушая при этом, что говорит на родном для каждого языке.
