— Точно не откажется. Но в чем проблема? Я могу впустить тебя в свой сон хоть сейчас — и выдумать тебе Лемпику, Аметистов сон или что угодно.
— Не выйдет. Когда ты научился управлять сном, ты создал в нем подвластный тебе участок, запершись от остального пространства, в котором и прячется твое дерево — и многое другое.
— То есть, все не так просто?
— Совсем непросто. И в поход туда мы отправимся еще нескоро — стоит облегчить его заранее извне.
— Ладно, подожду, все-таки более двадцати лет жил с ним и не помер.
— Верно, сейчас и без того есть, чем заняться.
— Что насчет серебра и краски?
— Завтра я буду готова испробовать себя. Проверим на обычных чернилах — если все пойдет по плану, продолжим настоящими.
— Что ж, выспись хорошенько, на тебя вся надежда.
— Не вся, мастер. Тебе тоже придется постараться.
Соусейсеки все уверенней обращалась с серебряной сетью. Ей уже не нужно было постоянно держать руку на центре узора, чтобы контролировать пучки нитей-паутинок. Пробные рисунки простыми чернилами были достаточно уверенными, но Соу продолжала тренироваться.
Черные знаки собирались в сложные чертежи на лопатках и на плечах. Извилистые дорожки мелких символов отходили к локтям, слегка поднимались по шее, смешивались с несколькими серебряными «солнечными кругами». Сложнее всего было работать с левой лопаткой, где очень тесно соприкасались черное и красное плетения — над ней и работала Соу, стараясь запомнить расположение узоров на ощупь. Непростая задача, даже для волшебной куклы — я бы точно не справился.
Наконец, после долгих часов ожидания, она отложила в сторону перо и открыла глаза. Серебряные кисти свисали с ее рук, словно диковинные меховые браслеты.
— Смой чернила, мастер, и приступим.
— Поесть не хочется?
— Потом поужинаем, когда все будет сделано.
— А вдруг голод подкосит мои силы и не даст пройти испытание плетения?
— А вдруг я спутаю ощущения от твоей лопатки с куриной ножкой и нарисую приправы вместо символов Либер Кламорис?
— Убедила, убедила, так и быть, отложим все на потом.
— Постарайся не использовать нити, я расположила их в удобном порядке и…
— Хорошо, не буду, конечно.
— Мне пришлось использовать твою память.
— Надеюсь, ничего важного ты не трогала?
— Не знаю…это была музыка, наверное. Я старалась заменять поменьше. Прости..
— Да ерунда, забудь. Главное, что я не забыл, как ходить или дышать.
— Мастер!
— Да шучу я, шучу…
У черного был особый запах. Когда Соусейсеки открыла тигель и дом погрузился во мрак, благоухание наполнило комнату нежным облаком. Онемевшее от новокаина тело не чувствовало прикосновений пера, но серебряные нити давали более-менее четкое представление о происходящем. Управлять ими я не пытался, но чувствовал происходящее достаточно хорошо.
