— Мастер?
— Уходим, Соу! На выход!
— А что с ним? — уже перепрыгивая очередного противника, выкрикнула она.
— Скоро проснется! — я скользил вниз на куске жести.
— Уверен?
— Смотри сама!
Оглушающий металлический скрежет раздался сзади. Соу оглянулась и понеслась к выходу вдвое быстрее. Я смотреть не стал — и так догадывался. В землю рядом вонзилась огромная пружина, сминая пару псевдорабочих и поднимая клубы соленой пыли. Началось.
Мы бежали — нет, мчались к выходу под канонадой из обломков веры Рицу, которой я придал форму механического тела перед тем, как сбежать. Позади осталась срубленная какой-то шестеренкой огромная голова гадалки, сотни не слишком хорошо оформившихся «рабочих», прикрывавшие нас от стального града маховики. Возле самого выхода я обернулся и увидел, как огромный Рицу рвется из цепей, оставляя клочья кожи в яростном стремлении вверх. Заснувший от счастья, он теперь просыпался — от отчаяния.
Дерево сновидений снова приняло нас, вырвавшихся из мира безумца. Уставшие, запыхавшиеся, но победители — мы сделали первый шаг на пути в новое будущее.
Следовало праздновать и торжествовать! Но сидя бок о бок над туманной бездной, расцвеченной перламутрово-призрачным сиянием снов человечества, в пространстве ирреальности, на изнанке миров, мы просто молчали. Слишком много было сказано там, внутри, слишком много сделано — и сделано не так, как должно.
Наш первый бой стал причиной сомнений, и ясно было, что их следует разрешить здесь и сейчас, пока они не стали фундаментом для недоверия, но до чего же сложно было найти правильные слова в глубине себя, слова, которые выполнят свою миссию.
— Соусейсеки. Нам придется об этом поговорить, и я не хочу откладывать.
— Мне сложно задавать эти вопросы, мастер.
— Но они ведь не исчезнут от того, что ты промолчишь. Я отвечу — если смогу.
— Мастер, почему ты солгал ему? Зачем дал ложные надежды? Почему мы не ушли?
— Мы, люди, привыкли обманывать друг друга. Я не стану отрицать, что его история одновременно печальна и отвратительна. Но и другое скажу — мне безразлично его будущее, безразлична справедливость и возмездие, и чувства его — не более чем инструмент.
— Ты и мне теперь врешь, мастер. Но не со зла, я же вижу. Говори.
— Соу, оставь ошибки для меня. Я всего лишь человек — справлюсь.
— Да, ты права, права. И ты знаешь, что я бы оставил его ждать смерти — потому что он должен быть наказан. Это было бы справедливо.
— Но ты этого не сделал — и теперь не знаешь, правильно ли поступил.
