- Вот именно. – Голос, произнесший это, был сухим и холодным.
13
Открывшаяся дверь (мама дорогая, да сколько же их тут) вела, судя по всему, куда-то наружу. Оттуда тянуло свежим, прохладным воздухом, напитанным морской солью. На фоне темноты коридора, человек казался негативом фотографии. Нет, это не мог быть Садан. Осунувшееся, бледное до синевы лицо, пустые глаза и голос теплоты космического пространства. Это никак не мог быть тот, с кем я так мечтала встретиться. Но это был он.
- Садан?! – Я всё ещё не могла поверить своим глазам. Но он, казалось, даже не видел меня, разговаривал словно сам с собой.
- Уходи. Тебе нечего здесь делать. Это не твой мир. – Потом он просто развернулся и ушёл. Дверь за ним стала медленно закрываться.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Ни тебе здрасьте, ни до свиданья. Я обернулась с немым вопросом к магистрам, но они старательно отводили глаза. Так, значит, мне опять самостоятельно разбираться. Что ж, как говориться, не будем откладывать на завтра то, что вообще можно не делать.
Как меня дверью не сплющило, я не знаю. Когда я начала в неё протискиваться, открытыми оставались сантиметров двадцать, кажется, но мы не ищем лёгких путей. Короткий коридорчик вывел меня на некоторое подобие балкона, естественную скальную площадку, огороженную по краю кладкой из неотесанных камней. Садан стоял у самого края.
- Я велел тебе уйти. – Он не говорил, он швырял в меня словами. На какое-то мгновение обида и разочарование комом встали у меня в горле. А потом упрямство взяло верх, не позволив банально расплакаться.
- А я могу послать тебя с твоими повелениями, знаешь куда?
- И куда же?
- В… далеко, отсюда невидно.
- Может быть. Это ничего не меняет. Уходи.
Самообладание, гордость, независимость это всё конечно хорошо, но на практике действует редко. Мне было плохо. Очень-очень грустно, очень-очень больно, и очень-очень одиноко. Ещё хотелось плакать, но я не плакала, правители, как и настоящие мужчины, не имеют на это права. Где-то в груди сильно щемило. Кругом было темно. Небо заволокли тучи и звёзд небыло видно. Где-то внизу, судя по звуку, довольно далеко, шумел прибой. А ещё было холодно. И я знала, что он не подойдёт и не согреет…
Луч солнца золотого
Тьмы скрыла пелена
И между нами снова
Вдруг выросла стена…
Я совершенно не помнила, откуда знаю эту песню. Она вдруг рванулась откуда-то из самой глубины, совершенно чётко рисуя все, что окружало нас.
