— Я бы не стал называть это расточительством. — Оскорбления графа, казалось, вовсе не обескуражили Синклера. — Если бы я не поехал в Сент-Эндрюс, здесь я, возможно, никогда бы не познакомился с вашим очаровательным племянником. — Услышав эти слова, Йен сверкнул глазами в его сторону. — Но могу вас заверить, что обязательно передам ваш привет деду, когда в следующий раз его увижу.
Значит, этот разбойник какое-то время жил среди культурных людей. Именно поэтому самые грубые звуки в его произношении сгладились, сделав его голос опасно бархатистым и музыкальным.
— И что же ты, самонадеянный молокосос, собираешься сделать? — потребовал граф. — Ты приехал, чтобы ускорить свое неизбежное путешествие в ад, хладнокровно убив мою невесту перед алтарем в церкви?
Эмма с тревогой отметила, что ее преданного жениха подобная перспектива не особенно испугала. С его титулом и богатством ему будет довольно просто купить другую невесту. Эрнестина с Элбертой достаточно взрослые для замужества. Возможно, соглашение о выплате графом долгов отца останется в силе, если он предложит ему выбор между двумя дочерьми и церемония продолжится не прерываясь.
Но конечно, сначала они уберут следы ее крови.
Эмма глупо хихикнула. Получается, что она не упала в обморок и не стала умолять сохранить ей жизнь только для того, чтобы скатиться до истерики. Только сейчас она осознала, что действительно может умереть в руках этого безжалостного незнакомца: невинная невеста, никогда не знавшая настоящей страсти или нежных прикосновений любовника.
— В отличие от некоторых, — с подчеркнутой вежливостью начал Синклер, — у меня нет привычки убивать невинных женщин. — По его губам скользнула нежная улыбка, но она была опаснее любой насмешки или сердитого взгляда. — Я же сказал, что пришел за твоей невестой, Хепберн, а не убить ее.
Эмма поняла его намерение за секунду до всех остальных гостей в церкви. Это читалось по его квадратному небритому подбородку, напряжению, которое волной прокатывалось по его мускулистым бедрам, потому, как его сильные руки держали потертые поводья.
Но Эмма стояла на месте, словно приросла к каменной плите, парализованная грубой решительностью его прищуренного взгляда.
Казалось, что все случилось в один миг. Синклер вонзил свои каблуки в бока лошади. Животное рвануло вперед, дико выкатив глаза и раздувая ноздри. Лошадь неслась по центральному проходу церкви прямо на Эмму. Ее мать издала леденящий кровь крик и упала без чувств. Священник нырнул за алтарь, его черные одежды развевались у него за спиной, как крылья ворона. Эмма закрыла лицо руками, приготовившись быть затоптанной копытами огромного животного.
