Филип рассказал также о Хаасе, старом конюхе, добром и простом человеке с лицом уродливым, как у Франкенштейна.
— Какие отношения сложились у вас с Отто? — спросил Пьер.
— Настолько плохие, что хуже не бывает, — сказал Филип. — Он злился на меня за то, что я не интересовался историей нашего рода. Я ему однажды об этом прямо в лицо сказал. Отто считал, что я веду себя, как не подобает сыну графа. Но чаще всего он бесился из-за того, что я проматываю столько денег. У меня постоянно были долги, и Отто о них даже слышать не мог. Его трагедия состояла в том, что сам он никогда ничего не имел, и его раздражало, что я, имея многое, бесшабашно все растратил. В определенном смысле, он был прав. Теперь я и сам сожалею, что был так неблагоразумен.
— Вы ничего не рассказали о том, что Отто угрожал вашей сестре. Вам что-нибудь известно об этом?
— Нет, — сказал Филип фон Далау с грустью. — А разве это было?
Пьер рассказал то, что знал со слов пастора Хальсинга и баронессы фон Обербург.
— Он грозился ее убить?! — воскликнул Филип, побледнев. — Неужели Отто грозился убить Валерию?
— Да. Он так и сказал: «Всюду, куда бы ты ни поехала, ты будешь видеть меня. Потом я убью тебя».
— Очень похоже на него, это в его стиле.
— И вы полагаете, что он мог убить вашу сестру?
— Да. Уверен в этом. Если Отто скажет что-нибудь подобное, он обязательно это выполнит.
— А баронесса Обербург о нем совсем иного мнения. Она считает, что Отто никогда не исполняет ни своих планов, ни своих угроз.
— Да откуда ей знать! — возмутился Филип.
— Вы считаете, он способен на убийство?
— Вполне вероятно.
— На хладнокровное убийство?
Филип задумался.
— Это ведь было хладнокровное, заранее подготовленное убийство, — повторил Пьер. — Пистолет с глушителем просто так человек не носит в кармане.
— Он способен и на это, — произнес Филип дрогнувшим голосом. — Баронесса, вероятно, имела в виду то давнее время, когда Отто страдал от приступов эпилепсии. Тогда действительно он мог совершить какой-то решительный поступок только в состоянии невменяемости. Но с тех пор, как Валерия ушла от него, Отто очень изменился. В день, когда это случилось, он вел себя просто смешно. Вы, вероятно, об этом уже слышали? Отто кричал, требовал, чтобы она подняла с пола кольцо и тому подобное. Валерия рассмеялась, как рассмеялась бы любая девочка, увидевшая что-то смешное. Это глубоко его оскорбило. С того дня Отто стал совсем другим человеком. Я понял это год спустя, когда произошла одна нелепая история, о которой не многие знают за пределами замка.
