По ту сторону фронта | страница 2

Восстановить в памяти все невозможно. Да и рассказать обо всех и обо всем достаточно подробно нельзя. Я стремился лишь не упустить ничего существенного, ничего характерного. Прошу читателей и особенно участников партизанской борьбы с врагом дать свои отзывы о книге.

Воскресный день 15 июня 1941 года был солнечным, по-летнему теплым и по-весеннему свежим. В старой русской крепости Осовец, прославленной длительной обороной против полчищ немецкого кайзера еще во время первой мировой войны, царило в этот день особенное оживление.

С утра проходили дивизионные соревнования — стрельба, конноспортивные скачки, гимнастические упражнения, футбольные матчи, — и наша часть заняла в этих состязаниях не последнее место. А потом, когда солнце стало клониться к западу, на открытой сцене клуба зазвенели песни, запела скрипка, заиграл баян — начался концерт художественной самодеятельности.

Я и на состязаниях, и на этом концерте был не безучастным зрителем: ведь выступали товарищи по оружию, с которыми мы стояли на самом краю Родины, на самом опасном ее рубеже, и в такое беспокойное время! Совсем недалеко — по ту сторону границы — за последнее время заметна была подозрительная активность фашистов. Всего в двух километрах от нас станция Просткень (местные жители и красноармейцы называли ее по-своему: Прошкин, — может быть, так оно и вернее). Мы видели, что там разгружаются воинские эшелоны и на запасных путях стоят два недавно прибывших бронепоезда. Гитлеровцы все внимательнее, все чаще стали посматривать в нашу сторону. От них можно было ожидать чего угодно. Готовые к любым провокациям врага, мы помнили, что в эпоху империализма войны не объявляются, а начинаются, что вторая мировая война уже развязана, что два очага ее, в Европе и в Азии, расширяются, приближаясь к нашим границам. Захватнические стремления фашистов беспредельны, и никакой договор, никакие международные обязательства не удержат их от стремления осуществить свою бредовую идею мирового господства. И все-таки никто из нас в эти дни не думал, что война так близка, хотя все и понимали, что война неизбежна и что нам придется принять первый удар.

Нас радовали меткие выстрелы на стрельбище, четкие движения гимнастов, лихие заезды на ипподроме, ловкая рубка лозы. Надо сказать, что я, бывший кавалерист, и сам не удержался от участия в так называемом конкуриппике — скачке с искусственными препятствиями, и моя форма танкиста, как рассказывала жена, вызывала сначала насмешки среди зрителей, а потом — удивление, потому что я показал неплохие результаты. Живо, отчетливо — до самых мелких деталей — запомнился этот тихий и ясный день, последнее мирное воскресенье. Хоровой кружок нашей части исполнял знакомые мне с детства украинские песни. Две мои дочери — девятилетняя Тамара и одиннадцатилетняя Валя — кружились на сцене в русской пляске.