Эта мысль заставила ее заплакать.
Изумленный Поль поднял голову.
— О боже… Не плачь, любимая. Если не хочешь, не надо…
Улла раскинула руки.
— Хочу! Очень хочу! Это от радости…
Поль приподнялся на локтях и посмотрел ей в лицо.
— Ты уверена? — В его голосе звучало сомнение. — Я не сделал тебе больно?
— Ты освободил меня, — продолжая плакать, ответила она. — И я хочу тебя так, что не могу дождаться, когда ты овладеешь мной.
Тогда он взял руку Уллы и положил ее на свою шелковистую плоть.
— Теперь ты веришь, что я хочу тебя не меньше?
Улла кивнула, боясь произнести три волшебных слова, вертевшиеся у нее в мозгу. Но сказать их было нельзя: это отпугнуло бы Поля больше, чем что-нибудь другое. Поэтому она только обвила его шею другой рукой, притянула к себе и выгнула бедра ему навстречу.
Тугой член коснулся ее нижних губ и застыл у входа. Эта остановка едва не свела Уллу с ума. Ожидание становилось нестерпимым. К палящему жару и напряжению добавился лютый голод. Но тут Поль вошел в нее, и не осталось ничего, кроме ощущения, что им хорошо вместе и что их тела идеально подходят друг другу.
Он дышал ей в ухо, бормотал нежные французские слова, и Улла понимала, что это язык любви, потому что ритм фраз убыстрялся в такт с их движениями.
Одного сияния звезд было бы достаточно, чтобы запомнить на всю жизнь. Но звезд волшебнику Полю было мало. Он подарил Улле заодно и луну. Она устремилась навстречу серебряной планете, зная, что Поль летит рядом. Потому что их тела, сведенные сладостной судорогой, были одним целым. Потому что внутри нее разливалось пламя, а его сердце билось в ее груди…
Когда Поль ухитрился поднять голову и посмотрел на нее с восхищением, Улла чуть не заплакала. О таком она и не мечтала.
Наконец он вытянулся рядом и с огорчением сказал:
— Пора уходить. Могу представить себе, что подумает Ирен, если утром найдет меня здесь.
— Да, пора, — кивнула Улла, борясь с желанием вцепиться в него и не отпускать никогда.
Он спустил ноги на пол и потянулся за одеждой. Надел брюки и рубашку, сунул носки в карман и взял туфли в руки.
— Милая, встретимся за завтраком?
— Да. — Улла завернулась в простыню и проводила его до двери.
Он поцеловал ее сначала в нос, а потом в губы.
— Тогда до девяти.
А сейчас было только два. Им предстояло провести друг без друга семь долгих часов. Улла не знала, сумеет ли она выдержать такую пытку.
Где-то между полуночью и рассветом эйфория прошла, а вместе с ней исчезла и уверенность Уллы в себе. Едва занялось новое утро, как ее начали одолевать сомнения.
