— Вот именно. Я тяжело переживал эту потерю. Внезапно до меня дошло, что хотя моя карьера была успешнее отцовской, а мое богатство превзошло ожидания матери, но я беднее их обоих, потому что у меня нет близкого человека.
Его лицо стало грустным, и у Уллы сжалось сердце. Она знала про целебность физических контактов и отчаянно хотела прикоснуться к нему. Но он не искал сочувствия и не признавал жалости, поэтому она сказала только одно:
— Поль, мне очень жаль.
Он беспомощно махнул рукой, словно жалел о собственной слабости.
— Я пустился на поиски, нашел Юлию и, как уже говорилось, клюнул на ее яркую внешность и жизненную силу. Но то, что вначале привлекало, вскоре стало утомительным, потому что она была ненасытной. Что бы я ей ни дарил, этого было мало.
— Как, по-вашему, Юлия любила вас?
— Во всяком случае, она сделала все, чтобы убедить в этом меня. Однако быстро выяснилось, что на самом деле она любила положение в обществе и роскошь, которые принес ей этот брак. И за это я осуждаю себя. Я должен был это увидеть, потому что притворство к числу достоинств Юлии не относится. К несчастью, когда я прозрел, мы уже поженились.
— Не знаю, могу ли я согласиться с тем, что она вышла замуж только из-за денег. По-моему, у ее нового мужа нет ни гроша, однако, похоже, Юлия от него без ума.
— Дай-то бог… Мне бы хотелось думать, что на этот раз она нашла подходящего человека. Но я склоняюсь к мысли, что их скоропалительное супружеское блаженство имеет прямое отношение к финансовому соглашению, которое мы заключили с Юлией после развода. Я плачу большие алименты на ребенка. Едва ли этот великий писатель будет умирать с голоду на своем чердаке, дожидаясь признания.
— О господи, — вздохнула Улла. — Вы всегда такой циник?
Поль смерил ее взглядом.
— Вы прекрасно знаете, что у нее было и что есть теперь. Как, по-вашему, чего она хочет от жизни?
Роскоши. И необычности.
Жалея, что начала этот разговор, Улла сказала:
— У нее хорошая квартира. Но лишь потому, что она хочет создать условия для дочери.
Поль слабо улыбнулся.
— Вы в этом уверены? Или просто хотите надеяться?
— Какое это имеет значение, если ваша дочь все равно будет получать алименты?
— Вы совершенно правы. Это не будет иметь значения, пока моя дочь получает алименты. А так, моя дорогая мадемуазель, будет не всегда. — Он свернул в ворота виллы и негромко выругался, увидев припаркованную во дворе машину. — Черт побери! Похоже, дебют вам все-таки предстоит. Приехали супруги Оливейра. Мужайтесь, дорогая. Мой друг Алехандро — человек симпатичный, но его жена Камилла — самая любопытная женщина на острове. Она устроит вам настоящий допрос.
