В это время Хамид и Саша обследовали обочины дороги. Нехорошие мысли вызывал и канал, который шёл вдоль всей этой дороги. Вполне может случиться, что придётся обшарить весь канал. Но этого капитан Потанину сказать не решился.
Салакаев огляделся. Вдалеке виднелись усадьбы колхозников. Придётся провести опрос местных жителей, хотя это дело хлопотное и редко даёт результаты. Они подъехали к кишлаку, постучались в первые ворота. И там обнаружили спящую на супе Зойку. В доме оказалась одна старуха, все взрослые были в поле. Она и приютила девушку.
— Да вы не там искали, — заявила Зойка, выслушав Салакаева. — Идёмте, я вам покажу, где я её оставила…
Вечером, в двадцать два часа, когда уже начало темнеть, на третьем этаже райотдела собрались почти все, причастные к этому событию. На четыре часа позже, чем намечал вначале капитан.
Алик Алфёров сидел в изоляторе в полуподвальном помещении и вызывающе орал молодёжные песни. Но это от страха перед неизбежным возмездием. Зойка Айшина ходила по коридору с Ириной Аркадьевной и тихим голосом рассказывала все подробности этого сумасшедшего дня. Она уже немного успокоилась, но стоило ей вспомнить, как Алик Клыч размахивал молотком над головой грудного ребёнка, и её плечи начинали зябко передёргиваться.
Капитан Салакаев принял душ, переоделся в летнюю офицерскую форму и смотрелся теперь солиднее и официальнее, чем обычно. Возвращаясь в свой кабинет, увидел Вячеслава Семёновича и остановился около него.
— Добрый вечер, Вячеслав Семёнович! Я почему-то думал, что вы не придёте. Ваши показания были важны для меня, хотя следователю они мало что дадут. Я же определил с вашей помощью первоначальное движение машины.
— Видите ли, Владимир Васильевич, я здесь с коллегой и нашей ученицей.
— Вячеслав Семёнович, зайдите ко мне, если не трудно, через полчаса, у меня сидят дружки Клыча. Эти… Леха, Олег и Нури. Вам будет любопытно на них посмотреть, — пригласил капитан.
Кучеров молча склонил голову, благодаря за приглашение. Выразительно поджав губы, он наблюдал за происходящим в коридоре и в душе ругал себя за то, что ввязался в эту историю. Сидел бы сейчас дома у телевизора и наслаждался душевным комфортом. Но тут тоже для наблюдательного ума нищи хватает.
Стремительно вошла ярко раскрашенная женщина с несколько развязными движениями. Он сразу понял, что это мать Алика Клыча. Настроена она воинственно, и ясно, что будет насмерть сражаться за своего сына и винить всех на свете. Кучеров, например, её раньше не видел, он же не классный руководитель, но уже понял, что это за дамочка.
