- Pardon?[5]
- Сколько вас? Combien d'hommes?
- Trois hommes et une femme. Но я могу говорить по-английски.
- Садитесь в шлюпку. За вами гонятся?
- Oui, да… Другой человек, он… э… blessé – мужчина не мог найти английское слово.
- Ранен?
- Верно. Якобинцами из Картерета.
Дринкуотер утвердительно кивнул. Француз был молод и напуган до предела.
- Садитесь в шлюпку, - Натаниэль махнул в сторону матросов и отдал приказ. Из ландо появились еще две фигуры – мужчина и женщина. Они застыли в нерешительности.
- Шлюпка! Идите в шлюпку…
Французы заговорили, мужчина развернулся к открытой двери повозки. Раздражение вытеснило страх, и Дринкуотер, приказав двум матросам вытащить из экипажа раненого, стал подталкивать упирающегося француза к гичке.
- Lebateau, vite! Vite!
Он грубо сгреб женщину в охапку, удивившись ее легкости, и не обращая внимания на то, что та напряглась и забилась, протестуя против нежеланной фамильярности. Натаниэль, не обращая внимания, бесцеремонно закинул ее в шлюпку. От сопротивляющегося столь «рыцарскому» обращению тела до него донесся легкий аромат лаванды. Лейтенант обернулся к матросам, возящимся с раненным французом.
- Живее там! – рявкнул он. – Остальные пусть позаботятся, как удержать на плаву эту чертову штуковину.
Моряки с силой зацепились за гичку, когда на берег обрушилась мощная волна, облизнувший их ноги язык подстегивал поторопиться.
- С приливом поднимается чертово волнение, - сказал кто-то.
- А как с багажом, месье? – это был тот парень из экипажа. Похоже, ему первому удалось хоть отчасти оправиться.
- К черту багаж, садитесь!
- Но золото… мои бумаги, mon Dieu! Мои бумаги! – француз пытался выбраться из гички. – Вы не захватили мои бумаги!
Но вовсе не документы привлекли внимание Дринкуотера.
- Золото? Что за золото?
- В ландо, месье, - произнес сидящий за ним.
Дринкуотер выругался. Вот, значит, что кроется за этой безумной вылазкой: монеты! Частное состояние? Капиталы роялистов? Деньги правительства? Какая разница. Золото есть золото, и вот этот чокнутый дурак мчится обратно к своему экипажу. Дринкуотер последовал за ним. Он распахнул дверцу и заглянул внутрь. На полике, смутно различимые в темноте, стояли два обитых железом ящика.
- Тригембо! Полл! Взять этот! Вы, месье, aidez-moi!
Согнувшись под весом ящиков, они, поднатужившись, перевалили их через борт шлюпки. Та была уже на плаву, глухо стукаясь о песок днищем, когда волны покрупнее, шипя, накатывались на пляж.
