Существовало две причины, по которым Аль-Обайди не мог притронуться ни к одному из долларов, которыми была набита сумка для гольфа, лежавшая рядом с ним на сиденье. Во-первых, это проживавшие в Багдаде в относительном комфорте его мать и младшая сестра, которые в случае внезапного исчезновения денег были бы арестованы, подвергнуты насилию и пыткам, а затем вздёрнуты на виселице по обвинению в пособничестве предателю. Это вовсе не означает, что Саддам нуждается в обвинении, когда ему нужно убить человека, тем более если он подозревает, что тот мог предать его лично.
Во-вторых, Аль-Обайди – который по пять раз на день падал на колени, обращался лицом к востоку и молил Аллаха, чтобы Саддам закончил как предатель, – не мог не видеть, что их великий сайеди уже пережил Горбачёва, Тэтчер и Буша.
С того самого момента, когда посол поручил ему это задание, Аль-Обайди принимал как должное, что Саддам мирно умрёт в своей постели, тогда как его собственные шансы выжить – любимое выражение босса – будут равны нулю. А теперь, когда деньги будут заплачены и Антонио Кавалли не выполнит своего обязательства, именно его, Аль-Обайди, вызовут под каким-нибудь благовидным предлогом в Багдад, арестуют, осудят «в порядке суммарного производства» и обвинят во всех смертных грехах. И все те прекрасные речи, которые разводил его профессор юриспруденции в Лондонском университете, окажутся построенными на песке.
Машина свернула с шоссе и направилась к центру Ньюарка, а мысли Аль-Обайди вернулись к тому, для чего были предназначены эти деньги. По всему было видно, что идея принадлежала самому президенту. Она была оригинальной, требовала дерзости, безрассудной смелости, железных нервов и изрядной доли везения. Аль-Обайди и теперь не поставил бы одного против ста, что она доберётся до старта, не говоря уж о финише. Правда, некоторые в госдепартаменте тоже ставили только один против ста, что Саддам переживёт операцию «Буря в пустыне». А если их великому сайеди удастся эта афёра, Соединённые Штаты будут выставлены на посмешище перед всем миром, а самому Саддаму будет уготовано место в арабской истории под стать Саладину[9].
Хотя Аль-Обайди уже проверял точное местонахождение здания, он приказал шофёру остановиться за два квартала до конечной точки своего путешествия. Гражданин Ирака, выгружающийся из огромного чёрного лимузина прямо перед банком, станет для Кавалли вполне достаточным предлогом, чтобы отменить сделку и прикарманить денежки. Когда машина остановилась, Аль-Обайди перелез через сумку для гольфа и выбрался на обочину. Хотя до банка оставалось сделать две сотни шагов, он относил их к тем частям пути, которые требовали просчитать опасность. Он огляделся по сторонам и, удовлетворённый результатом проверки, вытащил сумку для гольфа и взвалил её на плечо.
