– Нет. Только по выходным. Но до стрельбы дело обычно не доходит.
– И кто гуляет?
– Летчики с нашего аэродрома, те самые, с которыми вы дрались. Связисты из местной бригады. Десантники с триста девятого Форпоста. Теперь вот еще вы…
– Официально нас еще как бы и нет, – усмехнулся Павел.
– Но на задания вас уже посылают.
– Да. Ты слышал об этом?
– Конечно. Сколько у вас погибло? Двадцать человек?
Павел не ответил. Возможно, это было закрытой информацией. Владимир понял свою оплошность, улыбнулся извиняюще, помолчал, обсасывая рыбий плавник, поглядывая на своих новых товарищей. Сказал негромко:
– Мы за них отомстили.
– Отомстили! – зло фыркнул Рыжий. – Где вы раньше были?
Владимир пожал плечами. Скорее всего, это была закрытая информация. Подумав, сказал:
– Все были на вылете. Как только появилась возможность, мы направили к вам звено, я сам заправлял эти самолеты… Сейчас там ничего нет: ни экстерров, ни обломков – идеально ровная поверхность на многие гектары, хоть транспорты сажай. Сначала вакуумная бомба, потом напалм. Настоящий ад! А через час мы залили пожар пенокремполимером. Теперь там монолит, гигантская могильная плита.
– А что же отправили в урнах? – спросил Павел.
– А то ты не знаешь?! – Гнутый гладил острую морду сидящего на плече хота. – Железные бирки из личных дел и горстки древесной сажи.
– Их даже не похоронят как положено, – покачал головой Шайтан.
– Тихо! – насторожился сержант Хэллер. – Кто-то сюда идет…
От клуба “Экипаж” в их сторону целенаправленно двигались три фигуры. Это были, несомненно, женщины. И только поэтому никто из бойцов не тронулся с места. Все ждали, гадая, что могло привести сюда трех особ противоположного пола.
В какой– то момент женщины оказались в пятне света под фонарем. И Павел дернулся:
– Мама?
Нет, не может быть, откуда?! Но походка и фигура…
– Мама?!
Все посмотрели на него.
– Ната? Сестренка? И…
– Тина? Тинка!
– Это к тебе, Писатель? – спросил Рыжий.
Павел кивнул, порывисто шагнул навстречу женщинам – своим женщинам, родным! – и представил вдруг, как выглядит сейчас: пьяный, грязный, с ободранной скулой, с синяком под глазом. И где! – Рядом с разгромленным кабаком, в ночи, посреди темного двора, в компании собутыльников. Он, словно запнувшись, остановился, шагнул назад. Услышал вдруг:
– Сынок!
“Они! – трепыхнулось сердце. – Они!”
– Мама! Тинка! Натаха! – Он, забыв обо всем, бросился им навстречу. – Откуда вы? Как оказались? Да как же вы меня нашли? Как вы так? А? Ночью! Зачем?!
