Вот же! Она вышла и я не расслышу, но почему-то ревную ее к разговору с ним и общению. Мне все кажется, что она с ним была близка, как я. Что она это скрывает. Еще бы! Это же такое, такое? Не могу сама с собой согласиться. Знаю, что такое осуждают в обществе, что такое может быть, между сестрой и братом. Я хочу думать как все, но мне что-то мешает. Ага! Наконец понимаю я. Я же с ними, вернее сказать оказываюсь физически между ними. И в меня попадает все то, что адресовано ими друг дружке. Значит, не было! Не было ничего между ними такого, как у меня! А может, наоборот, было и это для них еще одно увлечение, извращение страсти и похоти? Да, нет! Гадаю, я. Не похоже. Все по согласию, все с любовью. К брату, сестре. Причем здесь похоть и извращения? Просто они очень, очень близки. Очень сблизились. Им мешают рамки телесные. Он мужчина, она женщина, а в душе они единое целое.
Вспыхнула, вспомнив, что она не уходила, а все время была между нами в первый раз. Вспыхнула от того, что она все могла, да она все, конечно же, видела и слышала. У меня от всего этого уже не один час винегрет в голове. Начиная с ночи и все это время. По не опытности, по недостатку жизненных сведений я в растерянности. Но чувства! Разве им не доверишься? Так и решаюсь. Доверюсь себе и своим чувствам. Будь, что будет! Но мне хорошо! Мне предстоит жить по другому и мне хочется этого, жить свободно, как то по- взрослому. От возможности близости такой, от них, обоих, любимых!
От них я заряжаюсь по жизни надолго. Мне этих ощущений потом долго не будет хватать. Я их искала в любимых, но все это было уже не так ярко, не так, как тогда, в этом городе моря, кораблей и любимых.
Брат ее ушел, как у них говорят, в море, на практику, мы оставались сами. Потом я оправилась быстро. Все время кутили с Лариской. Потом узнали, что Витютик остался и лежит в медсанчасти. Он умудрился подвернуть ногу в тот вечер. Несколько раз приезжали проведать, и как-то так получилось, что мы потянулась друг к другу. Может, тому поспособствовала Лариска, которая надолго зафунциклировала и стала избегать меня, а может она так поступала специально. Я все никак не понимала тогда, отношения ее ко мне и брату. Это потом я узнала, что это специально. Не хотела она мне отдавать своего любимого брата. Не годилась я ей в родственники, не выходила в ее глазах, из меня, настоящая порода офицерши. А потом? Потом все вдруг быстро завертелось, и я сама не успела понять, как Витютя, втрескался в меня, по уши и мне казалось, что и я тоже. Он гордился потом, а я ему и не говорила, что взял он меня девочкой. Так он подумал от того, что когда я затянула его в постель, все еще хромого и отдалась ему страстно и нетерпеливо, то его непомерное чудо, взъерошило у меня все внутри и что-то до крови растянуло. Лариска все знала и смолчала.
