Он хотел проводить меня в лифт, но я ответила, что предпочитаю спускаться по лестнице.
Светлый «Москвич» стоял у подъезда. Он носил на боках и крыльях следы нерасчетливой езды, Башков-сын, по-прежнему ухмыляясь многозначительно, открыл мне дверку.
— Вы поедете за женой?
— Да, а что?
— Тогда я сяду сзади.
— Будет вам!
— Нет, так мне удобнее.
Его жену мы подобрали у подъезда Электротехнического института. Маленькая, рыженькая, в узких — до опасности — брючках, она уставилась на меня, Башков-сын пояснил, как мы познакомились, тогда она протянула мне руку со снисходительной приветливостью — посетительницы Башкова-старшего не вызывали у нее подозрений. Она назвала себя Жаклин. Это имя не шло ей, круглолицей и курносой.
На улице Башков-сын немедленно включился в соревнование с таксистами, которые, что там ни говори, «собаку съели» в городской езде. При выезде с моста наш «Москвич» проскочил под самым носом отчаянно зазвонившего трамвая. Признаюсь, мне стало не по себе, но Жаклин и глазом не повела, привыкла.
Я попросила высадить меня возле ТЮЗа. «Москвич» с визгом и заносом затормозил на обочине.
— Лихо ездите! — сказала я.
— Стараюсь. Так как насчет субботы?
— Пока не знаю.
— Поедемте. Папаня вас развлекать будет.
Он опять подмигнул мне нахально. Я махнула им на прощанье.
— Чао! — кивнула мне Жаклин.
Дойдя до бульвара, я остановилась возле бронзового бюста Александра Покрышкина. Посмотрела на суровое лицо героя-летчика и побрела домой.
