Летом Фрейд немало путешествовал. Отпускной период был поводом для того, чтобы компенсировать время тяжелой и продолжительной работы на протяжении года. Фрейд любил путешествовать, но не в одиночестве. Однако каникулы лишь в незначительной части предназначались для того, чтобы возместить нехватку времени на общение с женой дома. Как указывалось выше, он путешествовал за границу с друзьями — психоаналитиками или даже с сестрой жены, но только не с женой. Этому факту даются различные объяснения, одно из них было предложено им самим, другое — Джойсом. Последний пишет: "Его жена, занятая другими делами, редко могла позволить себе путешествия, да она и не могла соревноваться с Фрейдом в неустанной гонке и всепожирающей страсти к осмотру достопримечательностей… Но чуть ли не каждый день он посылал открытки или телеграммы жене, а раз в несколько днем писал ей длинны. письма". Опять таки примечательно, на сколько традиционным и неаналитичным делается мышление Джойса, как только речь заходит о его герое. Любой муж, которому доставляет удовольствие времяпрепровождение в обществе жены, просто обуздал бы свою страсть к туризму — ровно настолько, чтобы она могла принять в нем участие. То, что эти объяснения имеют характер рационализаций, становится еще яснее, если учесть, что Фрейд дет иное толкование своим путешествиям без жены. В письме из Палермо, где он был с Ференчи, Фрейд писал своей жене: "Ужасно жаль, что ты не можешь увидеть все эти здешние красоты. Чтобы наслаждаться ими в компании семи или девяти, или хотя бы трех человек, я должен был бы быть не психиатром и предполагаемым основателем нового направления в психологии, а производителем чего‑нибудь полезного, вроде туалетной бумаги, спичек или пуговиц. Этим вещам мне учиться уже поздно, так что я продолжаю наслаждаться эгоистически, но с глубоким чувством сожаления".
Нет нужды говорить, что Фрейд занят тут типичными рационализациями, практически неотличимыми от тех, к коим прибегают другие мужья, наслаждающиеся отдыхом более в компании своих приятелей, нежели жены. Примечательно только то, насколько слеп был Фрейд, несмотря на весь свой самоанализ, в вопросе собственного брака, какие рационализации им выдвигаются без малейшего их осознания. Он говорит о семи, девяти или даже трех лицах, которых ему пришлось бы взять с собой, хотя речь идет об одной жене, то есть о двоих. Затем он выставляет себя бедным, хоть и известным ученым, а не богатым промышленником, производящим туалетную бумагу — и все это лишь для того, чтобы объяснить, почему он не берет свою жену в поездки за границу.
