— Чего?
— Что ж мне за это? Что ж мне за это? Что?
— Кораллы и двадцать пять талеров.
— Кабы они у меня в руках были, взяла бы и бросила в огонь.
— Ну, и сгорели бы.
Тут Ясек вынул из кармана трубку и стал выгребать из нее проволокой угольки и пепел.
Кристка, стоя на коленях, обняла его и приблизила губы к ого лицу.
— Ясек, Ясек, — сказала она с болью. — Плохо тебе было эти три года?
Ясек вытряхнул угольки и пепел на ладонь, достал кисет и присыпал к ним табаку.
Кристка смотрела ему в глаза:
— Ясь!..
— Ну? — сказал Ясек, плюнул в табак и стал его растирать на руке.
— Не пойдешь больше к ней, правда?
— Куда?..
— К Ядвиге?..
Ясек затолкал табак, смешанный с угольками, в трубку, взял ее в рот, вынул из костра горящую веточку, прижал ее к табаку, прижал пальцем, потянул несколько раз, бросил ветку в огонь и сплюнул в него. Кристка присела перед ним на корточки и смотрела на него, как на своего ребенка.
— Ясек! — сказала она вполголоса, — все, что хочешь, дам я тебе.
— Да, ведь ты уж мне все дала, верно? — насмешливо спросил Ясек.
— Буду ходить за тобой, как мать. Никогда работать не будешь…
— Да, ведь, я и теперь немного работаю.
— Будет у тебя все, как у барина. Обед тебе буду варить каждый день!
— Да ну?.. — Ясек снова сплюнул в огонь. — Ну, а еще что?
— На свадьбу дам…
— С кем?
— Ясек!.. не будь такой недобрый, как дьявол!
Ясек встал со скамейки.
— Куда идешь?
— Куда хочу, — ответил он спокойно.
Кристка снова обняла его.
— Не любила я тебя? Не целовала? Не ласкала? — говорила она ласковым голосом. — Когда ты приходил, ты всегда был желанным. Приходил ты по ночам, стоило тебе только в окно постучать или в стену, разве я тебе не открывала; приходил ты зимой, когда холодно было, разве я не выскакивала к тебе в рубашке, босиком? Я тебя всегда, как спасенья желала! Ясек! — И Кристка прикоснулась лбом к его коленям и обняла его ноги.
— Ясек! Ясек!
Но Ясек уже стал терять терпение, рванулся и пошел к двери. Кристка не выпустила его ног и потащилась за ним по земле.
— Пусти же меня!
— Не пущу, ты мой! ты мой! ты мой!
— Я той, чьим быть хочу! — сказал не терпеливо Ясек.
— Еще крепче буду тебя целовать! Не хочешь меня больше?
— Целуй! — ответил Ясек. — Ведь ты меня не купила, чтоб привязать, как бычка, на веревку.
— Купила! и на веки!
— Чем?
— Сердцем моим!
— Ну, болтай, — проворчал Ясек и направился к двери.
Тогда Кристка вскочила и крикнула:
— Стой! — голос ее звенел таким бешенством, глаза так горели, что Ясек остановился.
