Мама всегда покупала и собирала много вещей. У нее была античная мебель, великолепная дубовая кровать с балдахином, занимавшая почти всю спальню, два ящика с одеждой, фоторамки на каждой ровной поверхности, оригинальные произведения искусства на стенах, сделанные со вкусом креативные декорации в каждом уголку. В этой квартире накопилось много всего за 64 года.
Я сделал то, что сделал бы любой сын: я арендовал огромный грузовик от U-Haul. Потом позвонил в склад в Огайо, чтобы узнать о наличии у них достаточно вместительного хранилища. Цена грузовика была 1600 долларов. Хранилище стоило 120 долларов в месяц за тот размер, который мне был нужен. Я мог осилить финансово, но потом сразу осознал, что эмоциональная цена была бы намного выше.
Воспоминания
Сначала я не хотел ни от чего избавляться. Если вы когда-либо теряли супруга или любимого человека или были в похожей эмоциональной ситуации, тогда вы точно поймете, как тяжело мне было избавиться от любых из этих пожиток. И вместо того, чтобы избавиться, я собирался впихнуть каждую безделушку, статуэтку и огромную мебель в этот лилипутский шкаф для хранения в Огайо. От пола до потолка. Тогда я знал бы, что мамины вещи там, если бы мне когда-нибудь захотелось, если мне когда-нибудь понадобился доступ к ним по какой-нибудь малопонятной причине. Я даже планировал поставить некоторую мамину мебель в свой дом в качестве неуловимого напоминания о ней.
Я начал упаковывать ее вещи. Каждую фоторамку, каждую фарфоровую куклу, каждую белую салфетку на каждой полке. Я упаковал каждую ее вещь.
Или мне так казалось.
А потом я взглянул под кровать…
Среди организованного хаоса, которое заключало в себя тесное пространство под кроватью, было пять пронумерованных коробок. Каждая пронумерованная коробка была запечатана клейкой лентой. Я разрезал ленту и обнаружил старые тетради с моих начальных классов давностью почти четверть века. Тесты по правописанию, уроки по письму, рисунки, все было здесь, каждый кусочек бумаги с моих первых классов школы. Это было доказательством того, что она не трогала эти запечатанные коробки годами. И все же мама хранила эти коробки, потому что она пыталась задержать частичку меня, частички прошлого, совсем как я пытался удержать частичку ее и ее прошлого.
Вот тогда я осознал, что мои усилия по сохранению были напрасными. Я мог удержать воспоминания о ней без ее вещей так же, как она всегда помнила меня и мое детство, и все наши воспоминания даже без доступа к этим запечатанным коробкам под кроватью. Ей не нужны были бумаги двадцатипятилетней давности, чтобы помнить меня, так же, как мне не был нужен ящик для хранения, заполненный ее вещами, чтобы помнить ее.
