— Так мы… теперь… совсем… одни? — заикаясь, спросила она.
— Да, Люсь. Получается, что так.
— Какой кошмар!
— Хорошего, естественно, мало, — согласилась с ней Ева.
— И что теперь делать?
— Не знаю.
— Эй! — крикнула Люся.
— Лучше не шуми. Мало ли кто тут ходит…
— Ой! — Она села на землю. — Я не могу идти. Мне… плохо.
— Давай посидим.
— Ты такая спокойная….
— Ошибаешься. Мне тоже страшно.
— Ты примерно представляешь, где мы находимся?
— Нет.
— А карта?
— Она осталась у Влада.
— Ты помнишь карту? Где мы? — В голосе Люськи слышались истеричные нотки.
— Откуда я помню. Я же не сканер.
— Тогда нам — все! Мы так и останемся здесь. Навсегда.
— Будем ждать, когда нас найдут.
— А когда это случится? Через неделю? Две? Месяц? Кстати, сколько человек может жить без пищи?
— Не помню.
— А без воды?
— Люсь, зачем себя травить?
— У нас еды осталось кот наплакал. Мы умрем с голоду.
— Может, нас сейчас найдут. А ты паникуешь.
— Хорошо бы.
Ева села на землю рядом с Люськой.
— Так и будем сидеть? — спросила та.
— Я предлагаю пойти вперед.
— А почему не назад?
— Я помню, что на карте это озеро было где-то впереди.
— Зачем нам озеро? Нам бы до дома дойти. Мне уже ничего не хочется.
— Вот где дом, я не помню. Но наши мужики наверняка пошли к озеру. Если вернутся сюда, то подумают, что встретят нас там. И мы должны идти вперед, чтобы не разминуться с ними.
— Давай перекусим.
— Я не очень хочу. Если хочешь — ешь.
Люська стала доставать еду из пакетов и свертков.
— У нас суровый продовольственный запас. Немного копченой колбасы, плитка шоколада. Хлеб и помидоры.
— Да. Не густо.
— И сколько мы так протянем?
— Смотря как есть.
— Ну… чтобы живой остаться.
— Забей, а? Прекрати разводить панику. А то будет совсем плохо.
— Куда уж хуже. Влипли…
— Ладно, подъем! Нечего рассиживаться и травить себя.
Они шли, стараясь не отставать друг от друга дальше чем на несколько шагов. Лес пошел непролазный, часто попадались дикие малинники, местами росла крапива. Приходилось на ходу ориентироваться, чтобы не обжечься.
Выбравшись из очередного малинника, Ева посмотрела на Люську, она — на нее. Обе расхохотались. У Люськи на лбу были две царапины. У Евы — грязный нос. И царапина на щеке.
