Обратная сторона медали: пребывание на родине. В невеселой книге «Цветов зла», если остановиться только на ней, помимо изумительных типажей, эффектных героев, колоритных женщин, странных персонажей, найдется немало горечи, несчастий, сплина, скуки, тоски. Поэт, безусловно, ненавидел современную эпоху прогресса, вульгарного материализма, новых уродливых зданий — предвестников зари ликующего оптимизма. Ему претил фетишизм денег, равного которому он не находил в истории. Одно дело — триумфаторы, конкистадоры, искатели Эльдорадо, герои, кидающие целые армии на штурм Золотого Храма на Юкатане, а потом шагающие по грудам золота, пенистого от крови…и совсем другое — жирные буржуа, обманом и лицемерием скапливающие жалкие дивиденды. Проблема поэта однозначна: либо героическая эпоха, либо…ничто.
Поэтому ситуация времени неразрешима — его нельзя убить, нельзя обмануть. Путешествие столь же мало решает эту ситуацию, как и пребывание на месте. В Китае обманывают время типично восточной манерой: «Душистый лотос! Здесь продают дивные плоды, по которым изголодалось ваше сердце. Придите вкусить терпкую нежность бесконечного послеполудня!»
Но поэта не устраивает «искусственный рай» во всех его видах, ибо «бесконечный полдень» кончается, оставляя душу разочарованной и пустой, а тело больным, расслабленным, немощным, без желаний, без сил — только где-то в глубине «я» тлеет вялое желание хоть какой-нибудь пролонгации, хоть какой-нибудь инерции, длительной, как летаргический сон или гипнотическое забытье из «Тысячи и одной ночи». Путешествие может дать сильные переживания, краткие удовольствия, яркие впечатления, а потом воспоминания, сжимающиеся как шагреневая кожа.
Оставаться тоже нельзя. Среди прочих невзгод поэту суждено жить без друзей, без привязанностей, без родины в смысле сообщества компатриотов.
О Смерть, старый капитан! Пора! Поднимем якорь!
Эта страна не дает нам жить, о Смерть!
Если небо и море черны, как чернила,
Наши сердца — ты знаешь — ослепительно озарены!
Влей в наши вены свой яд, чтоб нас утешить,
Мы хотим, чтоб его огонь сжег нам мозги,
Мы хотим погрузиться в бездну ада или неба, не все ль равно?
В бездну Неизвестного, чтоб найти новое!
Это не указание единственного выхода, не рекомендация, не пожелание. Поэт просто высказывает свое мнение, среди прочих.
Трактовка старости у Бодлера и Рембо
(«Эти спектры барроко..»)
Французский моралист XVIII века Луи Вовенарг в своей книге «Максимы и афоризмы» написал коротко и ясно: «Старики никчемны». Известно, что бродячие туземные племена в голодные годы или перед долгой утомительной охотой оставляли стариков, где придется — в ущельях, пещерах, пустынях, — медленно и верно умирать от голода и холода. Еще неизвестно, что лучше — голодная смерть в пустыне или загнивание в «доме престарелых», в страшных больницах, в квартирах не менее страшных родственников. Понятно, речь идет о бедных стариках, которых большинство и которым судьба дает в спутники болезни и скверный характер. У богатых дурные привычки — признаки вздорной оригинальности, не более того.
