Можно утверждать серьезную трудность цикла сонетов «Химеры». Процитируем для начала первый сонет под названием El DESDICHADO («Несчастный»):
Я из мрака — вдовец — неутешный,
Принц Аквитанский из разрушенной башни,
Моя единственная звезда это смерть, и моя украшенная звездами лютня
Несет черное солнце Меланхолии.
В ночи могилы ты, которая меня утешаешь,
Верни мне Позилипп и море Италии,
И цветок, который любит моя растерзанная душа —
Искривленную ветку винограда вместо прямой и стройной розы.
Я — Амур или Феб? Лузиньян или Байрон?
Мой лоб еще горит от поцелуя королевы,
Я грезил в гроте, где плавает сирена…
Я дважды победителем пересекал Ахерон,
Модулируя на лире Орфея
То вздохи святой, то крики феи.
Сонет практически не поддается интерпретации. Начнем с названия. EL DESDICHADO — надпись на щите Айвенго на ристалище в Ашби. Никакой связи. «Вдовец» в масонстве носит десятки интерпретаций. «Принцев Аквитанских разрушенной башни» история знает не менее пяти — кто имеется в виду? Позилипп — остров с гротом близ берегов Средиземного моря, где одно время скрывался Вергилий. Лузиньяны — известная средневековая семья, имеющая отношение к культу феи Мелузины. И так далее. Жан Ришер в работе «Эзотеризм Жерара де Нерваля» дал десятки комментариев этих имен и пришел к открытому выводу: Нерваль один мог знать их роль в своем сонете. «Мой лоб еще горит от поцелуя королевы», — возможно, это Прозерпина, возможно, нет. Одно дело — восхищаться красотой этого трудного сонета, другое — понимать его, тем более, что это сложнейшее стихотворение из всего цикла.
Жерар де Нерваль был человеком универсальной религии и любил всех богов. Сонет «Дельфы».
Ты знаешь ли, Дафна, этот старый романс
У корней сикоморы или под белым лавром,
Под оливами, миртом или дрожащими ивами,
Эту песню бесконечной любви?
Узнаешь ли ты огромный перистиль Храма,
И горькие цитроны, где отпечатались твои зубы,
И грот, фатальный для дерзких хозяев,
Где спит античное семя побежденного дракона?…
Они вернутся, эти боги, о которых ты плачешь всегда,
Время вернет порядок старых дней,
Земля задрожит от пророческого дыхания…
Однако латинское лицо сибиллы
Еще спит под суровой аркой Константина,
И спокойно недвижен суровый портик.
Судя по этому сонету, Нерваль на стороне античных богов, жаждет, чтобы вернулись героические подвиги и чудесные превращения. «Земля задрожит от пророческого дыхания», — а ведь уже в его дни начался гибельный процесс омертвления всего живого. Нерваль перевернул проблему: не люди своим просвещением, атеизмом и скептицизмом убили Бога — люди здесь не виноваты, а сам Бог обнаружил мертвый космос, эманации которого душат землю. Подобное предположение высказал герой романа «Титан» немецкого писателя Жан-Поля Рихтера, младшего современника Нерваля. Туманные догадки Жан-Поля Нерваль превратил в пять сонетов по названием «Христос под оливами».
