Но окончательно женщина успокоилась только тогда, когда увидела мать воочию. При всем случившемся Элис выглядела чудесно, а когда к ней бросилась Энни, она просто расцвела от радости.
Тетушке Нэнси не терпелось рассказать сестре о букете роз, и, как только две женщины уединились и принялись обсуждать «явное» знамение, стоявшее за присланными цветами, Кэтрин что-то недовольно пробурчала и обхватила голову руками. А когда некоторое время спустя огромный букет весенних цветов был доставлен на имя Элис Пирс, обе сестры пришли просто в неописуемый восторг. И их мнение было единым: любой мужчина, дарящий цветы матери девушки, должен быть серьезным.
У Кэтрин вспыхнуло желание убить Джеймса. Но она сказала:
— Мама, ни за твоими цветами, ни за теми, что были присланы мне, не кроется ничего, кроме проявления доброты и воспитанности. Джеймс может быть очень великодушен, и он…
— Он относится к тебе очень нежно, доченька. И это так чудесно!
— Вовсе не нежно, — процедила Кэтрин сквозь зубы.
— А я тебе говорю, что…
— А я говорю тебе, как уже сказала тетушке Нэнси, что Джеймс — просто мой босс. И никто больше. И он еще воспитанный человек. Вот и все.
— Очень богатый и воспитанный, — прошептала Элис сестре.
Для Кэтрин эти слова явились последней каплей, переполнившей чашу ее терпения.
— Прекратите немедленно! — вспылила она. — Мне надоели эти ваши красивые сказки, которыми вы уже столько лет забиваете мне голову. Я в последний раз высказываю вам свое мнение: в реальной жизни сказок со счастливым концом не бывает!
Схватив под мышку Энни, женщина выбежала из палаты. Она едва управляла собой и шла, не останавливаясь, до тех пор, пока не оказалась в педиатрическом отделении больницы и не наткнулась на детскую игровую комнату. Медсестра разрешила им войти в комнату, и Энни тотчас весело набросилась на надувного клоуна, а Кэтрин сердито плюхнулась в кресло.
Женщина напрягла всю свою волю, чтобы успокоиться. Она не хотела обидеть ни мать, ни тетушку Нэнси, но ведь в конце-то концов они должны были прислушаться к ее мнению! Обе сестры были просто счастливы от одной только мысли, что в ее жизни мог появиться мужчина, оказывающий ей знаки внимания, и это злило ее и в то же время смешило. Как будто на этих знаках свет клином сошелся! Кэтрин знала, что обе женщины желали ей лишь добра, что они были продуктом своей эпохи и что замужество в их представлении было наивысшим взлетом, кульминацией жизни. Но им следует выбросить из головы такое безумное представление о ее жизни! Она сомневалась, что когда-нибудь выйдет замуж вообще, а уж тем более за своего босса.
