Ланч закончился, бортпроводница стала убирать на подносы посуду и остатки пищи, а Джеймс с Кэтрин решили перед посадкой чуточку вздремнуть.
В Нью-Йорк прилетели в середине дня. У выхода из здания аэропорта их поджидал тот же лимузин, который вчера приезжал в Нью-Рошелл за Кэтрин. Джеймс до сих пор чувствовал себя виноватым, что позавчера поломал день рождения своей новой помощницы, поэтому он сразу отправил ее в лимузине домой, а сам добрался на такси до роккаттеровского небоскреба.
Но как только он прошел через пустую приемную и уселся за стол в своем пустом кабинете, на него вдруг навалилось и безжалостно подмяло под себя невообразимое, дикое одиночество. За пятнадцать лет работы в «Роккаттере и сыновьях» никогда еще он не испытывал такой мучительной тоски, такого сокрушающего безлюдья, какие испытывал в эту минуту, когда рядом не было этой застенчивой, обаятельной женщины с рыже-каштановыми волосами.
Как все-таки странно устроена жизнь…
Кэтрин не стала особенно возражать, когда Джеймс отправил ее из аэропорта сразу домой, а не на работу. Ей не терпелось побыстрее забежать в дом и убедиться, что с ее крохотулей ничего не случилось, что она жива, здорова и невредима. Только вчера ей казалось, что если она проведет всего одну ночь вне дома, это никак не повлияет на привычный порядок вещей. Но, оказывается, повлияло. Да еще как!
После приятного ужина и долгой, душевной беседы с матерью Кэтрин отвела Энни в детскую комнату и уложила в постель. Усевшись около дочурки, она почитала ей любимые сказки, потом ласково погладила по головке, щечкам, пальчикам, поцеловала в лобик и несколько минут подождала, пока не послышалось тихое ровное посапывание. Девочка заснула.
Но ей самой спать совсем не хотелось. Она осторожно склонилась над теплым живым комочком и тихо-тихо зашептала:
— Знаешь, доченька, теперь все это кажется странным, нелепым и необъяснимым, но где-то глубоко-преглубоко в душе я даже рада, что так получилось. Теперь твоя мамулечка, может, больше не будет такой глупышкой… Видишь ли, — продолжала она нашептывать своей равнодушной собеседнице, — два дня назад твоя мамочка встретилась с одним хорошим, добрым человеком, который пробудил в ней очень красивые, необыкновенные фантазии. Вчера она с ним первый раз поцеловалась. Вернее, он впервые поцеловал ее. И ей от этого стало очень приятно. Но сегодня утром они оба поняли, что совершили большую-пребольшую ошибку… Хотя, должна тебе по секрету признаться, его поцелуи были слаще меда и пирожного, слаще даже самой сладкой конфетки…
