Женщина ухмыльнулась и провела ладонью по бархатистой поверхности сиденья около бедра; этот жест неожиданно вызвал сухость во рту Джеймса, кровь ударила ему в виски, и у него возникло острое желание сесть рядом с Кэтрин и прикоснуться к ее широким, упругим бедрам. Его пальцы слегка дрожали, когда он взял авторучку и блокнот и положил их на сиденье рядом с портативной пишущей машинкой. Он видел, что сама она не осознавала той чувственности, которую излучали ее глаза, губы, движения рук, все ее сильное тело, и, может быть, именно это почти девическое неведение своей сексуальности, скрытого темперамента давало ей такую власть над ним. Во всяком случае еще ни одна женщина не будоражила его либидо так, как это делала Кэтрин.
Она опять ухмыльнулась. Странно, обычно он просто не выносил женских ухмылок, но ухмылка его новой помощницы, не прятавшей лицо под маску и стремившейся быть естественной во всех своих поступках, словах, жестах, придавала ее облику какое-то особое, необъяснимое очарование.
И подумать только: вместе с ней он мог даже рассмеяться! За последние два дня Джеймс улыбался и смеялся больше, чем за последние несколько… Интересно, сколько же месяцев, а может, даже лет он по-настоящему не смеялся, не хохотал? Ему не припомнилось, когда в последний раз к нему приходило желание просто поговорить, поболтать с кем-нибудь о пустяках. Утекло уже немало воды с тех пор, как он изолировался от мира, весь ушел в себя, но вот Кэтрин вдруг разбудила в нем желание говорить с людьми не о делах, а просто так, ни о чем.
Кэтрин сняла с себя блейзер цвета морской волны и аккуратно сложила его на сиденье. Ансамбль, в котором она осталась, вызывал у Джеймса восхищение. На ней была английская блузка с коротким рукавом и длинная бежевая юбка, плотно обтягивающая бедра. Когда женщина, разговаривая с ним, в какой-то момент непроизвольно подалась вперед, ее груди оттянули блузку, и под ней мужчина увидел глубокую белоснежную ложбинку.
Он закрыл на секунду глаза и сделал осторожный, медленный выдох. Хватит! Пора прекращать это вожделенное подсматривание. Ведь он уже давно не юноша. И надо прекратить это глазение на нее, ее тело сию же минуту! Так ведут себя только необразованные хамы. Неужели он так изголодался по женской ласке? Нет, с Кэтрин у него было что-то другое. Даже если бы дела засасывали его настолько, что ему не хватало времени на светские развлечения, все равно он никогда не превратился бы в человека, сходящего с ума из-за отсутствия любовницы. Он слишком хорошо умел держать себя в руках. И всегда, при любых обстоятельствах контролировал свои поступки, уверял себя Джеймс.
