Встреча дикого верблюда. День десятилетия ознаменовался для меня неожиданным сюрпризом: мы встретили, наконец, дикого верблюда, но, к величайшему огорчению, не могли его убить. Дело происходило следующим образом: вставши, по обыкновению, с рассветом, мы напились чаю, доели остатки вчерашнего супа и хотели вьючить верблюдов. Стоянка была в эту ночь в горном ущелье на высоте 10 000 футов, утром стоял мороз — 17° и дул восточный ветер. Все верблюды были уже завьючены, и их начали связывать в караван, как вдруг один из казаков заметил, что шагах в 300 от нас ходит какой-то верблюд. Думая, что это один из наших вьючных, тот же казак закричал другим, чтобы они поймали ушедшего и привели его к каравану. Между тем, осмотревшись кругом, казаки увидели, что все наши одиннадцать верблюдов налицо. Ходивший вдали, несомненно, был дикий, шедший вниз по ущелью; увидав наших верблюдов, он побежал к нам рысью, но, заметив вьюки и людей, сначала приостановился, а потом в недоумении начал отбегать назад. «Верблюд, дикий верблюд» — закричали мне разом все казаки. Я схватил бывший уже за спиною штуцер Ланкастера и выбежал вперёд. Дикий гость в это время был уже на расстоянии около 500 шагов и, остановившись, смотрел в нашу сторону, всё еще не поняв, в чём дело. Несколько мгновений я медлил стрелять, хорошо зная, что на таком расстоянии в холод, да притом как раз против солнца, невозможно попасть даже в большую цель. В это время дикий верблюд отбежал ещё несколько десятков шагов и снова остановился. Далее медлить было невозможно. Осторожный зверь, несомненно, ушел бы без выстрела. Я спустил курок, поставив прицел на 500 шагов, и пуля сделала рикошет, не долетев до цели; вторая пуля, пущенная в бег, опоздала. Верблюд кинулся со всех ног, — только мы его и видели. Пробовал я с казаком погнаться на лошади, но это ни к чему не привело. Не только дикий, но и домашний верблюд, бегают шибче хорошего скакуна; наши же две клячи едва волокли ноги. Так и ушёл от нас редчайший зверь. Притом экземпляр был великолепный: самец средних лет, с густой гривой под шеей и высокими горбами. Всю жизнь не забуду этого случая!
Из других зверей мы добыли только кулана и самку яка. Вообще описываемая экскурсия была весьма неудачна и притом исполнена различных невзгод. На огромной абсолютной высоте, в глубокую зиму, среди крайне бесплодной местности, мы терпели всего более от безводия и морозов, доходивших до — 27 °C. Топлива было весьма мало, а при неудачных охотах мы не могли добыть себе хорошего мяса и принуждены были некоторое время питаться зайцами. На местах остановок рыхлая, глинистосолёная почва мигом разминалась в пыль, которая толстым слоем ложилась везде в юрте. Сами мы не умывались по целой неделе, были грязны до невозможности; наше платье было пропитано пылью насквозь; бельё же от грязи приняло серовато-коричневый цвет. Словом, повторились все трудности прошлой зимней экспедиции в Северном Тибете.
