В Ватопедский монастырь и прибыл посланный Василием III человек с великокняжеской грамотой - просить прислать на время в Москву книжного переводчика. Так Максим оказался в Москве.
Максима Грека поселили в Чудовом монастыре, и Василий III открыл ему библиотеку своих родителей. Прямою обязанностью Грека был перевод с греческого «Толковой Псалтыри». Сначала он не знал русского языка (выучил его позднее), но отлично владел латинским, поэтому ему дали в помощники двух русских толмачей. Максим переводил с греческого на латинский язык, а двое русских толмачей — с латинского на славянский [46].
Очень скоро в келье образованного монаха стал собираться кружок просвещенных русских людей: Иван Данилович Сабуров, дьяк Жареный, Петр Иванович Шуйский, Андрей Холмский, Иван Никитич Берсень-Беклемишев, так называемый боярин-западник Федор Иванович Карпов (ему принадлежат известные строки из обращения к Максиму Греку: «Не молчит во мне многоопытная мысль моя, хочет знать то, над чем она не властна, пытается найти то, что не теряла, хочет победить непобедимое») и, конечно, Вассиан Патрикеев. В особенности близко и часто встречались трое — Максим Грек, Вассиан Патрикеев и Иван Никитич Берсень-Беклемишев.
Думный дьяк Беклемишев (Берсень — прозвище за колкий язык и непокорный нрав, ведь берсенем наши предки звали крыжовник) был замечательным дипломатом. Еще Иван III высоко ценил его светлый ум и удачу в делах. Он ездил послом и в Польшу, и в Крым. Однако с Василием III у Беклемишева вышло столкновение: Берсень осмелился противоречить великому князю, и Василий сказал ему: «Поди прочь, смерд, ненадобен ми еси». Берсень исполнял должность объезжего головы в той части Москвы, что до сих пор сохраняет о нем память,— Берсеневская набережная Москвы-реки, Берсеневский переулок. На набережной Москвы-реки была в то время Берсенева решетка — ворота с решетчатыми затворами. На ночь решетка, охранявшая этот участок Москвы, запиралась, и у нее стоял караул. Охрана этой ближайшей к Кремлю части города и состояла в ведении Берсеня Беклемишева[47].
Двор же его находился в Кремле, вблизи угловой башни кремлевской стены, отчего и сама башня стала называться Беклемишевской. Видимо, после ссоры и последовавшей за ней немилости великого князя тот отнял у Берсеня кремлевское подворье и устроил в нем тюрьму. Однако ни опала одного, ни напряженная книжная работа другого не мешали Беклемишеву и Максиму Греку часто видеться друг с другом.
