– Эй! – предостерегающе крикнула она. – Брось нож! Брось немедленно!
– Триш, подожди… – вмешалась Лина, но опоздала.
Алексей недоуменно опустил глаза, и Беатриса повысила голос:
– Я сказала – брось!
Алексей вздрогнул. Нож упал в песок.
– Триш, ну зачем! – укорила подругу феникс, едва не шипя от досады. Лицо парня на глазах обрело привычную отстраненность и безразличную покорность. Алексей ушел, остался подопечный. – Ведь он мог заговорить!
– Он и напасть на нас мог, – возразила, слегка обидевшись, Беатриса.
– Брось, на нас он не нападет. – Лина шагнула к подопечному и завертела в стороны, как куклу, высматривая повреждения. – Ничего серьезного.
– Если ты не заметила, у этого демона в спине нож торчит! А воткнул его туда именно твой подопечный!
– Но не в меня же воткнул! Ладно, нам пора. – Феникс взяла Алексея за руку, готовясь к перемещению. Беатриса удержала ее:
– Подожди, не сердись… Послушай, что скажу.
Феникс удивленно дернула бровью: на Триш непохоже…
– Знаешь, наверное, странно, что я говорю об этом тебе, но… Лина, будь осторожна!
– Ты о чем?
– Да подопечный твой… – с досадой поерошила волосы василиск. – Нет, я понимаю, он красивый, послушный…
– Триш!
– Извини, извини, просто… ты слишком к нему привязалась. Так нельзя. Ты не я, тебе влюбиться – значит отдать сердце целиком.
– Ты в своем уме?
– Это плохо кончится, – стояла на своем Триш. – Ты же знаешь, у меня в роду были гадатели, я иногда… чувствую будущее. Лина… Он – ангел, ты – темная ведьма, он – добрый, а мы… Не привязывайся к нему, это опасно.
Лина изумленно смотрела на подругу. Такой Триш она еще не видела.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Лина! – Пришла очередь Триш возмущенно сверкать глазами.
– Прости. – Лина примирительно улыбнулась. – Просто тебе показалось. Я его жалею – это да. Но привязаться, влюбиться – нет. Я ведьма, он – мой подопечный. Возможно – союзник. Все.
– Ты только помни об этом… – вздохнула Беатриса.
Проклятье!
Команда «головастиков», как Триш ехидно обозвала врачей-психиатров, планомерно доводила Лину до состояния их пациентов. По крайней мере, так думала она сама. Ученые умы (целых четыре штуки!) уже третий день доставали ее вместе с подопечным. Алексея прощупывали, нацепляли на него какие-то датчики, зачем-то светили в глаза, кололи иголками и производили массу других непонятных действий. Требовали анализов, их результатов, медицинскую карту и кучу аппаратуры.
А главное – они все время спорили. Сегодня – с самого утра. Состояние «больного» – как именовали ее подопечного – обозвали кататонией, нервным шоком и черт-те каким психозом. Причем каждый предлагал не только свой диагноз, но и свой собственный способ лечения, ожесточенно препираясь по каждой мелочи, издеваясь над уровнем знаний других и доводя молчаливую Лину до белого каления.
