'Можно же было всё по-человечески рассказать и объяснить? Секретность - словно на боевом задании! Или это барона служба так испортила?' - немного раздражённо подумал Белецкий и, опустив пакет в карман, поспешил за провожатой.
Квартира оказалась немаленькой. Нет, далеко идти не пришлось - гостиная, естественно, оказалась недалеко от входа. Но, сквозь распахнутые двери в конце коридора была видна анфилада комнат, тянущаяся, как минимум, на пол-этажа здания. Видеоэффекты были выключены, и квартира - пол, стены, потолок - выглядела такой, как она есть, а не как обычно - имитацией различных пейзажей по вкусу хозяев квартиры.
В гостиной гостей встретила женщина, которую Егор уже видел на кладбище в день похорон Шелехова. Офицеры представились. Хозяйка квартиры как-то рассеяно улыбнулась, и пригласила гостей присесть в тут же выросшие из пола уютные кресла. Как только все расселись, между креслами вырос стол, который тут же принялась сервировать пара 'домовых' - универсальных домашних роботов.
Как отметил про себя Егор, это были не антропоморфные механизмы, которые предпочитало большинство штатских, а арахноиды - по сути, гражданская модификация боевых 'Тарантулов'. Двигались роботы весьма шустро, и стол был накрыт буквально за полминуты, после чего 'паучки' удалились так же быстро и бесшумно, как и появились.
Барон молча взял стоявшую посреди стола бутылку водки и наполнил рюмки.
Выпили так же молча. Мужчины - до дна, женщины - чуть пригубили. Помолчали. Хозяйка грустно посмотрела на одиноко стоящую рюмку, накрытую кусочком хлеба, и взглянула на гостей тем особенным взглядом, который бывает у людей, потерявших самого близкого человека, и уже от этой жизни ничего не ожидающего, а главное - ничего и не желающего.
Егор был ещё слишком неопытен, чтобы различать такие нюансы, а барон... Барон всё понял, как-то сгорбился, и глухим голосом начал говорить:
- Я был командиром подразделения, в котором Павел Евгеньевич принял последний бой. Если бы не он... Я минимум дважды обязан ему жизнью... Да и не только я. Все мы обязаны. Обидно, что такие люди уходят... Но - война...
Барон говорил что-то ещё, и видно было, что говорил искренне, но молодой человек уже не слушал. Слова, даже самые искренние, самые правильные, были не способны ни вернуть к жизни ушедшего, ни облегчить боль потери живым.
Белецкому показалось, что вдова прапорщика тоже в мыслях где-то далеко, вспоминает о чём-то, о чём может вспомнить только она...
