Кто делает прозу, тот может продать свое умение за миллион, — но если сегодня он получит этот миллион в руки, наличными, то завтра он все равно будет валяться в канаве, грязный и оборванный.
Один человек пытался делать прозу. Он много и подробно писал, стал богат и всемирно известен, но к концу жизни засомневался. Глубоким стариком ушел он из дома, умер в канаве — и все, что он написал, стало прозой.
Подойди к любому, кто написал десять томов прозы, — он поморщится и скажет тебе, что все это не более чем колебание воздуха.
Один дурак хотел остановить время. Ради такой сомнительной затеи он продал все самое светлое в своей душе. Таков сюжет из великого немецкого поэта. Но это не проза. Прозаик останавливает время одним шевелением пальца, и способен потом рассказывать о каждой секунде своей жизни на протяжении тысячи часов.
Проза велит не доверять поэзии. Поэты — рабы рифмы, они слишком живописны и все время говорят о прекрасном. А проза говорит об уродливом. Просто потому, что никто, кроме нее, не скажет об уродливом. Музыкант, если бы и хотел, не способен сочинить уродливую мелодию. Живописцу еще труднее. Лотрек хотел писать блядей, а написал женщин, с лицами, освещенными духом любви.
В любой гармонии проза ищет какофонию и защищает ее.
Кто делает прозу, тот часто невыносим и в приличной компании может повести себя так, что его выкинут вон.
Проза часто говорит об убийцах, насильниках, душегубах. Потому что никто, кроме нее, о них не скажет. Кто-то должен говорить о смертях, болезнях, о пограничных состояниях, о безумии, низости, подлости, о голоде, холоде, отчаянии, агонии, глупости, косности, лени, бездушии, неблагодарности, зависти, жадности, наивности, лицемерии, ханжестве, лживости, коварстве, тщеславии — обо всем, чем бог снабдил человека, чтоб тот, не дай бог, не стал богом.
Один человек делал прозу. Он собрал вокруг себя учеников и предложил кидать яйца в уважаемых и известных людей. Общество окатило прозаика презрением. Подумаешь, кинуть яйцо. Одно из таковых яиц попало в крупного деятеля культуры — кстати, блестящего драматурга, — и тот, обратившись в зверя, бил поверженного, пойманного охраною обидчика, ногой по голове. Другое яйцо попало в известного деятеля спорта, и тот, потеряв достоинство, визжал, как глупая баба. В обоих случаях маски были сорваны. Это и есть проза.
Кто делает прозу, тот слывет конченым человеком, но он знает, что конца нет, поэтому ему все равно, кем он слывет.
