Маргарет, захлопнув за ними дверь, стояла дрожа, не в силах вымолвить ни слова. Наконец она поправила прическу и платье, а затем обернулась к детям.
— Этой женщине, — заявила она, — место в сумасшедшем доме.
Рикс продолжал сжимать и разжимать кисть. У него заболела голова. Он пристально смотрел на нож, лежащий на полу, и никак не мог поверить, что минуту назад пытался заколоть родного брата. «Боже мой, — подумал он, и холодный пот выступил на лице. — Я хотел убить Буна! Будь нож острее, он бы проткнул пиджак и вошел в спину!»
— Рикс? — осторожно спросила Кэт. — С тобой все в порядке?
«На самом деле я не хотел его заколоть, — думал Рикс. — Только напугать. Я знал, что нож тупой». Он нагнулся, поднял нож и положил на стол. Маргарет с осуждающей миной на лице наблюдала за ним.
Рикс задрожал.
— Рикс? — позвала Кэт.
— Со мной все в порядке: — Он все глядел на нож и боялся, что головная боль усилится, но вместо этого она пошла на убыль. Взяв салфетку, Рикс стер пот со лба и щек. — Со мной все в порядке, — повторил он.
— Моя одежда испорчена, — стонала Маргарет. — Только посмотрите! Вонючая психопатка!
Кто-то постучал в дверь, и когда Маргарет открыла, пожилой слуга-негр тихо сказал:
— Прошу прощения, миссис Эшер, но мистер Эшер сказал, что хотел бы видеть мисс Кэтрин.
— Я поднимусь через минуту, Маркус, — сказала Кэт, и старик удалился. — Ну, — сказала она, глядя на разгром в столовой, — полагаю, мне следует подняться и повидать папу.
— Ты еще не поела!
— Он не любит ждать. — Кэт подошла к Риксу и осмотрела его лицо. — Ты точно в порядке?
— Да. — Он с трудом улыбнулся. — Как огурчик.
Кэт вышла из комнаты. Когда мать опять принялась браниться по поводу испорченного платья, он поспешил вслед за Кэт.
— Да имеет ли хоть кто-нибудь в этом доме представление о цивилизованности? — бушевала Маргарет.
Рикс и Кэт поднимались по лестнице. Случайный сквозняк принес с собой запах разложения.
— Не знаю, почему я это сделал, — сказал Рикс. — Боже! Я действительно хотел его ударить!
— Нет, не хотел. Я видела: ты повернул руку так, чтобы не заколоть его. Думаю, ты хотел его напугать, и это удалось.
Вон как у него глаза выпучились.
— Кэт, я человек спокойный. Но он издевается надо мной.
Знаешь же, как он мучил меня раньше. Я больше не могу это терпеть. Боже, я вообще не знаю, зачем сюда вернулся! Надеялся, в Гейтхаузе что-то изменилось. Но здесь все по-прежнему.
— Скоро здесь кое-что изменится, — пообещала Кэт, когда они поднялись на второй этаж. — Очень скоро.
