Как, во имя всего святого, можно во всем этом разобраться? Потребуются месяцы кропотливой работы — разумеется, в ущерб работе над книгой. Кроме того, в любое время Уолен может вернуть документы в Лоджию, и Рикс их больше не увидит, поскольку ноги его в этом доме больше не будет. Но почему все-таки Уолен их принес? Что он искал?
История Эшеров, создавших многомиллиардное дело на бомбах и пулях, лежала в этих коробках. Конечно, не вся — Рикс это понимал, — но для начала вполне достаточно. Сколько же трупов и скандалов похоронено в заплесневелых картонных гробах? Нужные ему материалы были здесь, оставалось только придумать, как связать их воедино.
Он представил себе, во что превратился отец, лежа наверху в Тихой комнате. Потом его мысли перенеслись в безмолвную Лоджию, стоявшую в центре Эшерленда, в ее разветвленные коридоры, уводящие все дальше и дальше.
Ему вдруг представился скелет с кровоточащими глазницами. В памяти всплыла хитрая усмешка Логана Бодейна, очень похожая на улыбку Буна.
Уилер Дунстан работает над историей Эшеров шесть лет. Шесть лет! Есть ли у него хотя бы план книги? Знает ли он, как связаны между собой поколения? И какие еще секреты ему известны?
Было бы очень неплохо заполучить рукопись Дунстана, если та, конечно, существует. Рикс никогда не встречал этого человека, но слышал, с каким возмущением произносила его имя мать. Семья Дунстанов, по всей видимости, владела «Фокстонским демократом» на протяжении многих поколений, и хотя это была всего лишь еженедельная бульварная газетенка, они не отказывали себе в удовольствии печатать статьи про Эшеров, а в редакторской колонке писать о том, как деньги Эшеров разрушают табачный рынок в районе Фокстона, Рейнбоу и Тейлорвилля. Эшеры финансировали почти все крупные табачные фирмы в стране и владели всем Фокстоном, кроме земли, на которой стоял офис «Фокстонского демократа».
Рикс порылся в других коробках и нашел альбом с газетными вырезками на тему открытия в Вашингтоне и Сан-Диего фабрик Эшеров, старую закладную, написанную витиеватым почерком, и коричневую тетрадь в конверте из плотной бумаги.
Он открыл тетрадь, почувствовал запах пыльных роз и увидел красивый женский почерк. Это был дневник, над каждой записью стояли аккуратные даты. Он начал читать запись от 5 ноября 1916 года.
«Мистер Эшер сидел напротив меня за обеденным столом. Когда он беседовал с моим отцом о войне и экономике, я все время чувствовала на себе его взгляд. Он похвалил мое новое голубое платье и осведомился, люблю ли я скачки. Я ответила, что да, люблю, если победившая лошадь из конюшни Сент-Клеров. Мистер Эшер, когда улыбается, кривит губы…
