– Не одно ребро. Нет, не просто одно ребро. Два. Два ребра. Слышишь меня?
– Но…
– Слушай, говнюк! Два ребра! Ты меня слышишь? Слышишь меня или нет?
– Я тебя слышу.
Мэйсон затушил сигарету, встал и подошел к стулу Чоняцки. Можно было бы сказать, что Чоняцки хорошо выглядел. Можно было бы сказать, что он симпатичный пацан.
Вот про Мэйсона так сказать было невозможно. Мэйсон был стар. Сорок девять.
Почти лысый. Покатые плечи. В разводе. Четверо сыновей. Из них двое в тюрьме.
Дождь не переставал. Будет лить еще почти два дня и три ночи. Река Лос-Анжелес вся взволнуется и сделает вид, что она настоящая река.
– Встань! – приказал Мэйсон.
Чоняцки поднялся. Стоило ему распрямиться, как Мэйсон утопил свою левую у него брюхе, а когда голова того поникла, он ее быстро поставил на место коротким ударом справа. Только тогда ему полегчало. Как чашка Овальтина январским утром, когда жопа отмерзает. Он обошел стол и снова уселся. На этот раз он не стал зажигать сигарету. Он зажег 15-центовую сигару. Свою послеобеденную сигару он зажег до обеда. Вот насколько ему получшело. Напряжение. Нельзя, чтоб такое говно внутри накапливалось. Его бывший шурин умер от прободения язвы. Только потому, что не умел выпускать пар.
Чоняцки снова сел. Мэйсон посмотрел на него.
– Это, малыш, – бизнес, а не спорт. Мы не разделяем мнения, что людей нужно калечить, я понятно изъясняюсь?
Чоняцки просто сидел и слушал шум дождя. Думал о то, заведется ли машина. У него всегда проблемы с зажиганием, когда идет дождь. А так хорошая машина.
– Я спросил тебя, малыш, понятно ли я выразился?
– О, да, да…
– Два сломанных ребра. Два ребра у Сонни Велборна испорчено. Наш лучший игрок.
– Постой! Он же играет за “Грифов”. Велборн играет за “Грифов”. Как он может быть твоим лучшим игроком?
– Осел! Мы – хозяева “Грифов”!
– Вы – хозяева “Грифов”?
– Да, олух. А также “Ангелов”, “Койотов”, “Людоедов” и всех остальных чертовых команд в этой лиге, все они – наша собственность, все эти мальчишки…
– Господи Иисусе…
– Нет, не Господи. Господь к этому никакого отношения не имеет! Но постой, ты подкинул мне идею, лопух.
Мэйсон развернулся на стуле к Андервуду, который по-прежнему опирался на дождь за окном.
– Тут есть о чем подумать, – сказал он.
– А? – ответил Андервуд.
– Отцепи голову от своей елды, Клифф. Пораскинь мозгами.
– О чем?
– Христос на роликах. Бесчисленные возможности.
– Ага, ага. Дьявола тоже можно сюда подписать.
– Это хорошо. Да, и дьявола тоже.
