Я дал пацану 15 центов. Он ушел вперед. Со мной поравнялся еще один мужик:
– Ты что-нибудь давал этому сукиному сыну?
– Ага. 15 центов.
– Он каждый раз с кона срывает. Не давай ему ничего.
– Я не заметил.
– Точно. Рвет с кона. Своего не упустит.
– Понаблюдаю за ним завтра.
– А кроме этого, он сидит за непристойное обнажение, мать его. Показывал пипиську маленьким девочкам.
– Ага, – ответил я. – Терпеть не могу таких хуесосов.
Пища была паршивой. Как-то вечером после ужина я упомянул Тэйлору, что выигрываю в кости.
– А знаешь, – сказал он, – ты ведь можешь еду себе здесь покупать, хорошую еду.
– Как?
– Когда гасят свет, приходит повар. Ты получаешь то же, что ест начальник тюрьмы, самое лучшее. Десерт, все дела. Повар хороший. Начальник его здесь поэтому и держит.
– Сколько нам будет стоить пара ужинов?
– Дай ему дайм. Не больше пятнадцати центов.
– И все?
– Если дашь больше, он подумает, что ты осел.
– Ладно. Пятнадцать центов.
Тэйлор договорился. На следующую ночь, когда вырубили свет, мы сидели, ждали повара и давили клопов, одного за другим.
– Этот повар пришил двоих. Клевый сукин сын, но гад порядочный. Грохнул одного, отсидел червонец, откинулся и через два-три дня грохнул второго. Здесь вообще-то пересылка, но начальник держит его тут постоянно, потому что он – хороший повар.
Мы услышали, как кто-то подходит. Повар. Я встал, и он просунул нам пищу. Я отнес ее на стол, затем вернулся к двери камеры. Действительно здоровый сукин сын, двоих укокошил. Я дал ему 15 центов.
– Спасибо, приятель, мне завтра тоже приходить?
– Каждый вечер.
Мы с Тэйлором сели ужинать. Все лежало на тарелках. Кофе был хорош и горяч, мясо – ростбиф – нежное. Пюре, зеленый горошек, бисквиты, подливка, масло и яблочный пирожок. Я так хорошо не ел лет пять.
– Однажды этот повар моряку в шоколадный цех заехал. Так его отхарил, что тот ходить не мог. Моряка пришлось госпитализировать.
Я набрал полный рот пюре с подливкой.
– Да ты не волнуйся, – успокоил меня Тэйлор. – Ты такой урод, что тебя никому ебать не захочется.
– Я больше беспокоюсь, как бы себе чутка ухватить.
– Ладно, я этих обсосов тебе покажу. Некоторые уже заняты, некоторые нет.
– Жратва хорошая.
– Говна не держим. Тут есть два вида петушни. Те, что сели пидорами, и те, кого в тюрьме опустили. Пятерок никогда не хватает, поэтому парням приходится лишних себе прихватывать, чтоб потребности удовлетворять.
– Разумно.
– Тюремная петушня обычно слегка с прибабахом, поскольку им по голове сильно стучат. Сначала они ерепенятся.
