Я оделся, и тут Эрни пришел в сознание.
– Что произошло, к чертям собачьим? – спросил он.
– Вы встретились с достойным противником, мистер Хемингуэй, – сообщил ему кто-то.
Я закончил одеваться и подошел к его столу.
– Вы хороший человек, Папа. Всех победить все равно невозможно. – Я пожал ему руку. – Смотрите не выпустите себе мозги.
Я ушел с классной чувихой, и мы сели в открытую желтую машину длиной в полквартала. Она вела машину, отжав рукоятку газа до самого полу, а в повороты вписывалась скользя, скрежеща и безо всякого выражения на лице. Это был класс.
Если она любила так же, как ездила, ночка меня ожидала просто дьявольская.
Жила она в холмах, сама по себе. Дверь открыл привратник.
– Джордж, – сказала она ему, – возьми на ночь выходной. Хотя нет возьми всю неделю отгулов.
Мы вошли: на стуле сидел крупный парень со стаканом в руке.
– Томми, – сказала она, – потеряйся.
Мы прошли в дом.
– Кто это был? – спросил я.
– Томас Вулф, – ответила она. – Зануда.
Она задержалась в кухне, взяла квинту бурбона и два стакана. Затем сказала:
– Пошли.
Я последовал за ней в спальню.
На следующее утро нас разбудил телефон. Звонили мне. Она передала мне трубку, и я сел на постели с ней рядом.
– Мистер Чинаски?
– Ну?
– Я прочел ваши рассказы. Я был так взволнован, что всю ночь глаз не сомкнул.
Определенно, вы – величайший гений десятилетия!
– Только десятилетия?
– Ну, возможно, и всего века.
– Это лучше.
– Редакторы Харперза и Атлантика сейчас здесь со мной. Вы можете не поверить, но каждый из них принял по пять рассказов для последующей публикации.
– Я верю, – ответил я.
Критик повесил трубку. Я лег обратно. Светская чувиха и я занялись любовью еще один раз.
Перестаньте пялиться на мои сиськи, мистер
Большой Барт на Западе был падлой, каких мало. У него был самый быстрый револьвер, и он перетрахал больше разнообразных теток, чем кто бы то ни было. Он не особенно любил мыться, пиздеть и выходить вторым в игре. Помимо этого он заправлял караваном, ходившим на Запад, и никто из мужиков его возраста не перестрелял больше индейцев, не перееб больше баб и не поубивал больше белых, чем он.
Большой Барт был велик и знал это – все остальные тоже это знали. Даже пердел он исключительно – громче обеденного гонга; мошонка у него тоже хорошо висела. Его темой было безопасно провести фургоны, отыграться на телках, грохнуть несколько человек и – обратно за следующей партией. У него была черная борода, грязная жопа и лучезарные желтые зубы.
