Кровавый омут Карабаха | страница 12



Совершенно противоположной точки зрения, а именно о тяготении Карабаха к Азербайджану, придерживалась Мариэтта Шагинян, тонко чувствовавшая время и чаяния людей. В 1927 году, по свежим следам событий, после длительной поездки по области, очеркистка заметила, что эта земля «своим географическим и экономическим лицом обращена больше к Азербайджану. Туда скатываются ее дивные лесные нагорья, стремятся реки, бегут дороги, а по течению рек и по дорогам туда же ползут деревни и люди, неся с собой экономические интересы: торгуют, покупают, обменивают, приспособляются, отвечают на спрос, усваивают бытовые черты, связываются общими целями».

А вот еще более раннее свидетельство одного из партийных боссов Закавказья Левона Мирзояна. относящееся к 1923 году. «Нет карабахского вопроса в чистом виде. Армянский крестьянин говорит, что он без тесной связи с Баку и Агдамом жить не может и что ему нужно только обезопасить дорогу в низменную часть и дать возможность культурно развиваться».

И еще одна цитата в назидание экстравагантному академику. 22 мая 1919 года, еще до установления Советской власти в Азербайджане и Армении, Анастас Микоян сообщал В. И. Ленину: «Дашнаки — агенты Армянского правительства добиваются присоединения Карабаха к Армении. Но это для населения Карабаха значило бы лишиться источника своей жизни в Баку и связаться с Эриванью, с которой никогда ничем не были связаны. Армянское крестьянство на пятом съезде решило признать и примкнуть также к Азербайджану».

Всё, как говорится, течет, всё меняется, и тот же Анастас Микоян, став председателем Президиума Верховного Совета СССР, предложил Н. С. Хрущеву в начале 1964 года присоединить НКАО к Армении, учитывая успешную передачу Крыма Украине десять лет назад. Хрущев, по достоверным сведениям, не без раздражения сказал:

«Я готов предоставить 12 тысяч военных грузовиков для переселения армян НКАО в Армению в течение одних суток».

Горбачев к подобному ответу был не готов, и, надо полагать, манипулирование национализмом, великой человеческой слабостью, входило в план не только Збигнева Бжезинского. Да и какие народы, на протяжении долгих лет истории, живущие в одном регионе, не наносили обеды друг другу? Находились силы в людях погасить националистическую ярость, потому что разъединение народов чревато только кровью и только хаосом. Так говорит история. «Только безумные честолюбцы и преступники жаждут вражды, — считает Фазиль Искандер. — Первые хотят прославиться, а вторые надеются, что за общей свалкой забудут об их преступлениях».