Следующий день выдался нелегким. Дорога снова стала хуже; Тилл Огнат с трудом выдерживал вес рюкзака, куда более легкого, чем в начале пути. Омму и Лас по очереди помогали друг другу встать на ноги; порой трудно было понять, кто кого ведет. Пройдя восемь миль, мы остановились на ночь. На другой день удалось пройти только шесть миль, потом пять, а на следующий день, через час после восхода солнца, конгрессмен Огнат споткнулся и растянул лодыжку. К этому времени мы покрыли расстояние в триста шестьдесят миль.
— Устроим лагерь, — сказал я. — Лас, Омму — потребуются ваши руки.
Сфокусировав луч термоэлектронного пистолета до предела, я вырезал из слежавшегося снега полдюжины кубов со стороной в один фут. Получив приказ уложить их по кругу, Омму лишь диковато глянул на меня.
— Сошел с ума наконец, — объявил он. — Послушайте, бросимся вместе! Не застрелит же он троих?..
— Мы построим укрытие, — пояснил я. — Посидите в тепле, пока я не вернусь.
— О чем это он? — просипел Лас, пробуя зайти мне за спину; я с досадой отмахнулся.
— Для вас поход окончен. Огнат идти не может; вас двоих хватит на несколько миль, но зачем?.. Втроем целее будете.
— Куда ты собрался? — Конгрессмен Огнат сумел только приподняться на локте. — Так вот, просто — бросаешь нас здесь?
— С самого начала так и задумано, — прошептал Лас, потерявший голос пару дней назад. — Использовал нас как вьючных мулов, а теперь, когда мы сделали свое дело, бросает подыхать.
В течение следующих десяти минут только Омму не тратил воздуха на проклятия. Рухнув на снег, он смотрел, как я выкладываю первый ряд снежных кирпичей. Полюбовавшись на десятифутовый круг, я нарезал еще снежных блоков. Когда подошел к концу третий ряд, Омму молча поднялся на ноги и взялся конопатить щели рыхлым снегом.
На строительство иглу потребовалось два часа, включая шестифутовый входной тоннель и санитарную траншею в сторонке.
— Мы же замерзнем! — Конгрессмен Огнат чуть не плакал. — Термокостюмы выдохнутся, и все…
Я выложил на снег все продукты, собрав себе легкий рюкзак.
— Вот! — Конгрессмен брезгливо посмотрел на невысокую пирамидку консервов. — Нам, как всегда, ничего! Мы тут сдохнем с голоду, а он будет обжираться.
— Если умрете от голода, значит, не успеете замерзнуть. Втащили бы вы его внутрь, — посоветовал я Омму и Ласу.
— Не знаю, как у него выйдет обожраться, — заметил Омму. — Нам он оставил вдвое больше, чем себе.
— Как?.. А где же его заначка?
