К чему это? К тому, что простые майоры Неживой и Дыров могли себе позволить не только шуршать под кустами, выбирая ягодки смысла из трусливых намёков, но и разговаривать друг с другом откровенно…
«Панцирями» назывались сотрудники Второго отдела, коррупционного. Хорошее словечко, о многом говорит. «Панцирь» – значит прикрытие. Как раз на тот случай, когда, к примеру, над хорошим человеком сгущаются тучи, и надо оградить его от непогоды. Или когда хороший человек безнадёжно тонет, и позарез надо, чтобы он не утянул за собой других хороших людей, – коррупционный отдел тут как тут.
Но случаи бывают разные. Сегодня человек – хорош, а завтра вдруг выясняется – плохой! Плесень, гниль, шлак! Что тогда? «Панцири» добросовестно превращаются в могильщиков, что ж ещё…
Никто не знал, в чём этаком провинился генерал-майор Сычёв, начальник питерского РУОПа, однако, по слухам, комиссия из Москвы приехала рыть землю именно под его креслом. Опять же по слухам, проверка, рядящаяся в форму Центрального управления по борьбе с организованной преступностью, на самом деле направлялась представителями местной госбезопасности, имя которым – «сутенеры». И если до Сыча им пока и впрямь было не дотянуться, то полковник Храповский, один из замов, висел на тонкой ниточке.
Интрига была такова: зама пытались поймать на взятке. Подсадной взяткодатель со спрятанным микрофоном сел в автомобиль фигуранта, где и должен был передать деньги. Храповский, не притрагиваясь к пакету и ни слова не говоря, поехал. «Семёрка»[7] – за ним. Подсадной раскручивал полковника, чтобы получить хоть слово под запись, но тот всё бормотал: «Сейчас, сейчас…». И – неожиданно для всех – перебросил пакет в окно проезжавшей навстречу машины; та заранее приостановилась, потом рванула и растворилась в городе. Короче, ловить-то ловили, но, как говорится, отсосали.
И вот теперь, если Дыров не ошибся, «панцири» нашли шофёра той второй машины, упорхнувшей с деньгами.
Скверно было всё это…
Потому что отдел, где служили оба приятеля-майора, ходил как раз под Храповским. Хуже того, лично Виктору зам оказывал протекцию, сделав его своим порученцем, о чём каждая сука знала. Так что назначить Неживого «борзым», то есть важной шестерёнкой, крутившейся в механизме коррупции, было как два пальца об асфальт.
Скверно.
* * *
– Подожди, куда намылился? – возмутился Дыров. – Ты ж главного не знаешь! Есть горячие новости, приберегал специально для тебя. Оттягивал торжественный момент, но коль уж зашла речь про Конду…
