«Самая большая подделка в этом доме, так это ты, миссис Голсуорси, — подумал я беззлобно, — в конце концов у каждого свои обязанности, я ведь тоже явился сюда не с ангельской миссией». Разговор с миссис Голсуорси мне что-то напомнил и я не сразу сообразил, что она говорит о картинах почти так же, как и мистер Тернер. Налицо была его школа. Миссис Голсуорси предложила мне первому подняться по витой металлической лестнице, но я, не сообразив что к чему, галантно пропустил ее вперед. Она на секунду стушевалась, но потом чуть ли не с вызовом стала легко подниматься по ступеням. Я направился за ней и только тогда, когда увидел почти на уровне своего лица ее стройные обнаженные ноги, оценил по достоинству свою бестактность. Юбка миссис Голсуорси наподобие опахала обдавала мне лицо жарким воздухом и я, как мальчишка, стараясь не смотреть на запрещенные картинки, иногда подглядывал на ослепительные ноги, покрытые, несмотря на начало лета, заметным загаром.
С облегчением закончив подъем, я очутился в холле второго этажа. Здесь уже впору было и вправду зажмурить глаза, потому что в отличие от первого холла, стены были увешаны гобеленами, ткаными вручную никак не позднее восемнадцатого века, хотя я и не специалист по прикладному искусству. Комнаты в моих апартаментах, как и обещала миссис Голсуорси, были роскошными, с лепными потолками, мебель удивительно сочеталась со старинной бронзой и картинами. Я глядел на полотна и готов был поспорить с кем угодно, что среди них не было ни одной фальшивой и все они вместе тянут на несколько миллионов. Все здесь было пропитано духом мистера Тернера, отвечало его вкусам и наклонностям. Значит, для такой важной операции он мне отвел собственное гнездышко, свитое втайне от жены для развлечений, отдыха и сделок. Расчет был прост: ей должно здесь понравиться, вероятно эта обстановка мало чем отличается от привычной ей в официальном особняке Тернера. Значит, я должен говорить ей, что это подлинники, во всяком случае так советует миссис Голсуорси, а как же иначе, в противном случае Элиза Тернер сразу же заметит мою ложь. И все это принадлежит мне по версии, разработанной Тернером? Здорово придумано: естественно увлечься человеком, у которого в коллекции на пять миллионов картин! А для чего эта лиса Голсуорси бормотала мне о копиях? Тоже понятно: это говорилось только для меня, чтобы я ни в коем случае не догадался, что попал в логово Тернера!
