— Тогда это блядство! — заорала она не своим голосом. — Обыкновенное блядство! И ты хочешь, чтобы мне полегчало? Какой ты у нее по счету? Пятый, десятый? СПИДа захотел, идиот несчастный!
— Я понял, Юль! — Макс схватился за голову. — Ты же ей завидуешь! Ты — одна, тебя даже Ромка бросил!
— Завидую? — Юлька задохнулась от возмущения. — Ромка вернется! А ты, Макс, гад! Гад и дурак. Завидую!.. Чтоб я завидовала всяким там…
— Юлька! — угрожающе воскликнул Макс.
— О-о! Какой джентльмен! Так вот, передай своей леди и сам заруби на носу: через мой труп. Или ты уже созрел, чтоб сестру угрохать?
— Я тебя просто не узнаю… Вернее, не знаю… — потрясенно проговорил Макс. — Что с тобой произошло?
— Со мной все в порядке. Это вы все… сбесились. Должен же кто-то один остаться в своем уме.
Макс повернулся и пошел к выходу. Уже открыв дверь, он обернулся и сказал:
— Я женюсь на ней. И очень скоро.
— Ни-ког-да! — четко разделяя слоги, ответила Юлька. За Максом захлопнулась дверь, и она в изнеможении опустилась на стул. «Вот вернется Ромка, — подумала она, — попрошу его мне помочь. Тяжело одной с этим справляться. Он тоже любит Макса, должен понять…» Кстати, пора бы уже мужу и вернуться…
Людмила Сергеевна долго ходила вокруг телефона. Подойдет, снимет трубку и вдруг сразу бросит ее обратно, то ли испугавшись, то ли передумав. На самом деле она никак не могла изобрести слова, которые надо сказать дочери. Юлька стала врагом Максу — можно ли представить себе для матери более страшную кару, чем вражда детей? Кару — за что?..
Юлька, ее девочка, пропадает: она вошла в какой-то психологический штопор, влезла по уши в трясину своих комплексов, обид, несбывшихся мечтаний и погружается туда все глубже, упорно отталкивая руки близких, потянутые к ней, чтоб помочь, вытащить… Все ее поведение говорит: «Пусть мне будет хуже. Но и вам всем тоже».
Кара… Да, конечно, она, Людмила Сергеевна виновата кругом. Они никогда ничего не понимала про Юльку всю дочкину жизнь. Она бросалась спасать Юльку, которая тонула, уже с кислородной маской и спасательным кругом, но ни разу не смогла предотвратить падение, потому что в упор не видела опасности. Да что там: просто не смотрела в ту сторону! Что, мол, может случиться с моей милой, скромной, тихой девочкой? У нее все есть, все друг друга любят, просто обожают и не о чем беспокоиться.
Оказывается, она не входит в число главных людей жизни дочери. А если посмотреть правде в глаза: на каком месте в ее, Люсиной, жизни была Юлька? Конечно, на первом, когда была младенчиком. Но стоило появиться в жизни Володе… Нет, нельзя сказать, что этот молодой красавец затмил пятилетнего ребенка, но… Но сама жизнь сделалась просто аккомпанементом их любви, их счастью. Потом — Максимка, главная мелодия, основная тема, суть всего. А Юлька? «Я виновата, я — плохая мать, — сокрушенно размышляла Людмила Сергеевна. — Почему так поздно приходит понимание?»
