В это время встретил Инну. Она была единственным человеком, поверившим в мою идею. Инна работала младшим научным сотрудником в нашем же институте. После крупного разговора на одном из собраний, где мне особенно сильно досталось за то, что занимаюсь «чужими проблемами», Инна пошла к директору института и добилась перевода в мою лабораторию. С тех пор стали встречаться ежедневно, она узнала о моих замыслах.
Расшифровывая записи, относящиеся к дальнейшей части рассказа моего собеседника, обнаружил на полях дневника свои пометки: «Проверить ссылки на авторитеты» и «Просто не верится, что это так!». Они были сделаны под впечатлением рассказа Иванова о пути сомнений и поисков, который прошло человечество, пытаясь подойти к проблеме возникновения жизни на Земле.
Иванов рассказал мне о том, как вместо строгих научных данных он смог разыскать только сотни мнений отдельных ученых и философов.
Удалось тщательно проверить все ссылки Иванова. Действительно, он ничего не приукрасил. Можно только дополнить его рассказ новейшими гипотезами, разработанными в последние годы. Сейчас все эти мысли можно найти в великолепных сводках академиков В. Комарова и А. Опарина, в книжечке кандидата наук А. Эмме и у многих других. Но в те годы таких сводок не было: я поражаюсь работоспособности Иванова и его сотрудницы, которые за короткое время тщательно подобрали конгломерат мнений. Конечно, припоминаю только часть того, о чем рассказывал кристаллограф.
— Здесь мы с Инной не сходились характерами, — говорил Иванов. — Я отбрасывал все ненаучное, а ей нравились древние поэтические сказания и мифы. Это она рассказала мне о гипотезах вечной жизни, приводила неизвестно где вычитанные представления о том, что Земля наполнена какими-то скрытыми зародышевыми силами. В эти гипотезы, говорила она, верили и греческий философ Анаксагор, и один из «отцов» христианской церкви Августин. Вместе с тем Инна подсказывала мне, где можно найти критику всех этих ненаучных представлений.
— Я могу оценить, — говорил Иванов, — уровень знаний древних ученых, мыслителей и поэтов и понять их. Взгляды римского поэта Вергилия, жившего в первом веке нашей эры, были передовыми, когда он писал: «О достославном открытии аркадского пастыря время здесь изложить, как из порченой крови быков убиенных пчелы рождались вдруг».
Эти же мысли пропагандировались учеными в XIX столетии. Один из французских интендантов в 1807 году объяснял недостачу мяса на вверенном ему складе тем, что оно превратилось в мух. И этому интенданту верили. Взгляды о самозарождении многих животных считались официальными.
