Ставвер пожал плечами, слегка раздраженный такой чрезмерной эмоциональной реакцией. Он поддел носком камешек, тот отскочил от скалы, глухо ударил в одно из мертвых тел, лежащих лицами в лужах крови, которая уже начала постепенно стекать вниз по склону.
Какие-то маленькие черные жучки уже суетливо жужжали, летая над мертвыми, ползая по трупам, присасываясь с жадностью к луже дымящейся крови, отпустив в нее свои тонкие сосательные трубочки. Сладковатый запах большого количества крови начал кружить голову. Ставвер попятился, обернулся - глаза Алейтис были устремлены прямо на него.
- Я ничего не могла поделать, - произнесла она, сглотнув, и потерла тыльной стороной ладони воспаленные, горящие глаза.
Он улыбнулся, ласково потрепал ее по плечу: - Бедный котеночек, тебе пришлось нелегко...
Она закрыла глаза и прислонилась головой к его руке.
- Это было жутко. Мне почти что хочется умереть тоже... Ставвер...
- Нет, не говори так, Лейта!
- Ставвер...
- Что?
- Я действительно проклятая. Тебе было бы лучше оставить меня, Прекрати! Я хочу верить, что ты все это сказала несерьезно! - Он усмехнулся. - Хватит тебе жалеть себя. - Он покачал головой, провел пальцами по ее щекам, стирая слезы.
- Бери малыша и пошли! Где ты его оставила?
- Шарли! - Алейтис как пружина вскочила на ноги. - Ахав! Я забыла о моем маленьком Шарли!
Она бросилась вверх по тропе, содрогнувшись, когда пробегала мимо лежащих беспорядочной кучей мертвых. Потом поспешно подхватила перевязь с кожаным свертком и радостно перевела дыхание. Шарл спокойно лежал внутри, свернувшись, посасывая кулак. Слабо засмеявшись, она перебросила ремень через голову и пристроила перевязь поудобнее. Ребенок подал голос, недовольный переменой места, потом снова свернулся, прижавшись к ее бедру, и спокойно заснул.
Когда Алейтис начала спускаться к Ставверу, ее атаковала целая армия черных жучков - они покрыли ее мокасины и кожаные штанины шароваров. Она посмотрела вниз.
Кожа была пропитана кровью - на штанинах кровь была лишь местами, зато мокасины пропитались основательно. Желудок Алейтис угрожающе свернулся в узел.
- Хорошо, что я сегодня ничего не ела, - пробормотала она.
Потом она шла за Ставвером - целый час. Кожа мокасин постепенно высыхала, пока не стала жесткой, словно деревянной. Ушибленная лодыжка болела, на пятках она уже натерла болезненные мозоли. Алейтис, преодолевая боль, хромала вслед за Ставвером, выбираясь из расщелины оврага на дорогу, которая опасно вилась по крутому склону.
