— Не дразни меня, Нэш. Я хочу тебя.
Он снова вошел в нее, но легонько, и отстранился вновь.
— Я не дразню… просто продлеваю удовольствие.
Когда он опять проник глубже, Бет схватила его за плечи и прижала к себе. Но теперь он уже и сам не пытался вырваться из ее сладкого плена. Бет то сжимала бедра, то расслаблялась. Это длилось бесконечно, пока Нэш не застонал:
— Каждый раз, когда я с тобой, мне кажется, что лучше уже быть не может. И каждый раз бывает лучше…
Он дал себе маленькую передышку. Пока он лежал, замерев над ней, Бет ласкала его — везде, куда могла дотянуться. Потом сжала бедра еще теснее, как бы желая никогда не отпускать его от себя. Он поцеловал ее в сгиб локтя, потом — в плечо, потом — в губы.
Бет показалось, что она тонет в океане неземного восторга, исполненного предельного эротизма. Она на мгновение вырвалась из сияющего вихря, чтобы покрыть поцелуями лицо Нэша. Его кожа была горячей под ее ищущими губами. Она чувствовала каждую морщинку на его лице. И сама вся трепетала в его объятиях, и эти движения — старые, как мир, — еще сильнее распаляли его желание. Ритм его собственных движений сделался жестче, настойчивей. И вот Бет почудилось, что она распалась на мириады жарких искр, подхваченных волной наслаждения. Это было подобно вулкану, извергающему ослепительный поток лавы. Это было как рябь на воде. Как прилив, омывающий берег.
Ей хотелось закричать «я люблю тебя!», но она промолчала. Она ему скажет и это тоже. Не сегодня, но скоро…
Ночной ветерок приятно холодил разгоряченную влажную кожу. Нэш смотрел на Бет с восторгом. Такая трепетная и красивая, она напоминала ему нежную розу. Восхитительный аромат ее кожи был подобен влекущей песне сирены из древней легенды. Ее податливая мягкость — хрупкая и по-женски уязвимая… Ему было страшно к ней прикасаться, чтобы не поломать этот прекрасный цветок неосторожным движением. Каждый раз, когда он смотрел на нее, мир вокруг обретал новые краски. Ему казалось, что он начинает чувствовать, как вертится земля. Ощущение было не то чтобы неприятным, но оно выбивало Нэша из колеи. Бет сводила его с ума.
С каждым разом он узнавал о ней все больше. Что ей приятно, что она любит… Где нужно ласкать ее, чтобы она содрогалась от наслаждения. Где надо целовать, чтобы она сладостно застонала.
Доставлять ей удовольствие было сейчас для Нэша важнее всего. Но неизбежно в самом конце он терял контроль над собой, обуреваемый жаркой страстью, слепой и жадной. Какая-то сила тянула его к самым вершинам удовлетворения, и он ничего не мог с собой поделать. И сила не только физического влечения… Нэша даже немного пугала глубина его чувств. Постепенно Бет становилась для него всем.
