Кендейс бросилась к кромке воды. Ник выбрался на берег. Дженни у него на руках плакала. Кендейс наклонилась, чтобы осмотреть ее покрасневший палеи.
— Кожа не повреждена, — сказал Ник.
— Не будьте таким бесчувственным! — бросила она, возмущенная его спокойствием. — Нужно обработать палец. Никто не знает, что могло быть у птицы в клюве.
— Вы можете помыть руку в ванной комнате в кафе. Я принесу из машины аптечку.
Кендейс сердито посмотрела на него:
— В коляске есть небольшая аптечка. Ее будет достаточно. — Она судорожно сглотнула, потрясенная тем, как быстро все произошло. — Дженни следовало остаться в коляске.
— Ну конечно. Это я во всем виноват. Дженни хотела выбраться из коляски и посмотреть на птиц.
— Она смогла бы понаблюдать за ними и из коляски.
— Вы слишком драматизируете, — сказал Ник.
Ее захлестнула новая волна гнева.
— Она пострадала из-за вас.
— Подобные вещи случаются со всеми детьми. Это нормально — Ник окинул ее внимательным взглядом, под которым она напряглась. — Вы переволновались. Я позабочусь о Дженни.
На что он намекает? На то, что она слишком эмоциональна, чтобы выполнять свою работу?
— Я сама это сделаю. Передайте мне Дженни и возьмите коляску.
Когда они шли по извилистой дорожке к кафе, сердце Кендейс разрывалось на части от громкого плача малышки, которую она прижимала к своей груди.
Пока Кендейс лечила палец Дженни, Ник вспоминал, как укоризненно смотрела на него его дочь через плечо своей няни, когда та ее уносила.
Кендейс права. Дженни пострадала, и он мог этого избежать. Ему следовало быть осторожнее.
За последние сутки он привязался к Дженни. Он мысленно пообещал себе, что отныне будет больше времени проводить со своей дочерью. Ему не хочется сейчас это признавать, но он благодарен Кендейс за то, что она открыла ему глаза на тот факт, что он лишает себя чего-то очень важного.
К тому времени, когда Кендейс и Дженни присоединились к нему за одним из уличных столиков под ярким февральским солнцем, малышка уже перестала плакать. Сидя в коляске, она рассматривала лейкопластырь с изображением Микки-Мауса, которым Кендейс обмотала ей палец.
— Как дела? — спросил он.
— Крови и синяка нет, только небольшое покраснение.
— Слава богу.
К ним подошла официантка, и Ник заказал два кофе. Немного помедлив, Кендейс попросила ее принести немного печенья.
— Дженни с удовольствием пожует его. У нее режутся зубы.
Ник посмотрел на дочку. Ее глаза закрывались.
— Печенье подождет. Она засыпает.
