Она села рядом с ним в машину, не испытывая желания говорить, зная, что ни один из них не может скрыть смысл этого молчания. В дальних домах в долине зажигались огни, потом впереди засветились окна дома Маллигана. Она спросила:
— Кто там будет?
— Кое-кто из ваших последних друзей, — ответил он, — и из первых моих.
Мидас Маллиган встретил их у двери. Она заметила, что его мрачновато-квадратное лицо не столь уж бесстрастно, как ей казалось; сейчас оно выражало удовлетворение, но и это выражение не смогло смягчить его черт, оно просто столкнуло их, как кремни, отчего по лицу рассыпались искорки веселья и в уголках глаз появился новый блеск, и это веселье было проницательней и настойчивей, но и теплее, чем его улыбка.
Он распахнул дверь в дом, поведя рукой чуть медленнее, чем обычно, и этим еле заметно подчеркнул торжественность своего жеста. Войдя в гостиную, Дэгни увидела семерых мужчин, поднявшихся с мест при ее появлении.
— Господа, «Таггарт трансконтинентал», — объявил Мидас Маллиган.
Он сказал это улыбаясь, но серьезно, в его голосе было что-то, отчего название компании прозвучало так же, как во времена Нэта Таггарта, — звучным и почетным титулом.
Она медленно склонила голову, приветствуя собравшихся, зная, что перед ней люди, чьи понятия о чести и достоинстве подобны ее понятиям, что они так же чтят славное имя дороги, как она сама. Внезапно Дэгни остро, с тайной давней грустью осознала, как все эти годы мечтала добиться такого почтения.
Ее взгляд неторопливо обошел всех, от лица к лицу, приветствуя каждого в отдельности — Эллиса Вайета, Кена Денеггера, Хью Экстона, доктора Хендрикса, Квентина Дэниэльса. Маллиган назвал имена еще двоих — Ричарда Хэйли и судьи Наррагансетта.
Ричард Хэйли легкой улыбкой, казалось, давал ей знать, что они давно знакомы, так оно и было — в те ее одинокие вечера рядом с проигрывателем. Суровое лицо седовласого судьи Наррагансетта напомнило ей, что его называли мраморной статуей, мраморной статуей с повязкой на глазах; такие статуи исчезли из залов суда тогда же, когда из рук граждан страны исчезли золотые монеты.
— Вас давно ждут здесь, мисс Таггарт, — сказал Мидас Маллиган. — Мы не думали, что это произойдет таким образом, но в любом случае — добро пожаловать домой.
— Нет! — хотела ответить она, но услышала свой тихий голос:
— Благодарю вас.
— Дэгни, сколько тебе нужно лет, чтобы научиться быть самой собой? — Это говорил, схватив ее за локоть, Эллис Вайет; он подвел Дэгни к стулу, посмеиваясь над ее беспомощным видом, над душевной борьбой, отразившейся на ее лице, которое улыбалось скованной улыбкой и сопротивлялось ей. — Не притворяйся, что ты нас не понимаешь. Прекрасно понимаешь.
