— Вовсе нет! Но я уже начала думать, что расхожусь во мнениях со всем миром.
— Всякий, кто боится нанять на работу лучшего специалиста, ничего не стоит в деле, которым занимается, и должен бросить его. По-моему, предприниматель, отвергающий специалистов за то, что они слишком хороши, омерзительнее всех на свете. Я всегда держался этого мнения, Эй, что тут смешного?
Дэгни внимательно слушала, недоверчиво улыбаясь.
— Странно это слышать, — сказала она, — потому что так оно и есть.
— А как можно думать иначе? Она усмехнулась:
— Знаешь, я еще ребенком считала, что бизнесмены не могут думать иначе.
— А потом?
— А потом обнаружила, что заблуждаюсь.
— И все же надо относиться к делу именно так.
— Опыт научил меня, что так не бывает.
— Но ведь это очевидно.
— Я перестала руководствоваться очевидным.
— Вот уж от этого никак нельзя отказываться, — вставил Кен Денеггер.
Они вернулись к машине и поехали дальше вниз по последним виткам дороги. Дэгни обернулась к Галту, а он к ней, будто уже ждал ее вопроса.
— Так это вы были в тот день в кабинете Денеггера? — спросила она.
— Да.
— И вы знали, что я дожидаюсь в приемной?
— Да.
— Вы понимали, что значило для меня ожидание перед закрытой дверью?
Она не могла определить, каким взглядом он посмотрел на нее. Что было в нем? Не жалость, вряд ли она была объектом жалости. Так смотрят на страдания, но видел он, казалось, совсем не ее страдание.
— О да, — спокойно, даже легко ответил он.
Первый магазин, который попался им на единственной улице долины, напоминал театральную сцену, обращенную к зрителю. Казалось, все готово к постановке музыкальной комедии с броскими декорациями — красными кубами, зелеными шарами, золотистыми конусами. На самом деле это были коробки с помидорами, бочки с зеленью, пирамиды из апельсинов и полки с блестящими на солнце металлическими банками. Надпись на полотняном козырьке у входа гласила: «Продовольственный рынок Хэммонда». Внушительного вида джентльмен в рубашке с короткими рукавами, с седыми висками и строгим профилем взвешивал сливочное масло для миловидной молодой женщины, стоявшей у прилавка в легкой, воздушной позе танцовщицы. Подол ее простого платьица слегка раздувал ветер, отчего оно походило на бальный наряд. Дэгни невольно улыбнулась, хотя джентльменом был сам Лоуренс Хэммонд.
Магазины помещались в небольших одноэтажных домах. Проезжая мимо, Дэгни читала на вывесках знакомые имена, словно заголовки на страницах книги, которую машина перелистывала на ходу: «Универмаг Маллигана», «Кожаные изделия Этвуда», «Строительные материалы Нильсена», а за ними — знак доллара над входом в небольшой кирпичный заводик с вывеской «Табачная компания Маллигана».
