Бабушка прожила долгую и счастливую жизнь. Мисти не должна была отчаянно горевать о ее кончине. Но ей очень горько было оттого, что…
Где ее мать?
Мисти вспомнила о смерти своего деда, неожиданной, и о горе своей бабушки.
— Твоя мать должна приехать сейчас, — прошептала тогда бабушка, и голос ее дрогнул от боли.
Но мать, конечно, не приехала. Так почему мать должна приехать сейчас?
Гости разошлись, и Ник стал приводить в порядок дом, но потом решил сначала уложить Мисти спать. Собаки уже лежали в ее кровати, теплые и уютные, но Мисти все равно было холодно.
Послышался звук мотора. Какая-то машина подъехала к дому. Мисти взглянула на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке. Одиннадцать часов? Кто это мог быть? Бейли сегодня захотел остаться на ночь у Натали. Что-то случилось? Может быть, родители Натали привезли мальчика обратно домой?
Она услышала, как хлопнула дверца автомобиля. Приветствие Ника было сдержанным. Затем Мисти услышала какой-то голос, поднявшийся до резкого крика:
— Вы кто? Что вы делаете в моем доме?
Мисти узнала этот голос.
Это была ее мать.
Ей потребовалось пять минут, чтобы привести в порядок свое лицо, свои мысли, чтобы одеться и успокоиться. К этому времени Грейс уже сидела на кухне. Она пила кофе и курила сигарету.
Ее мать постарела, но разве это было удивительно? Сколько лет Мисти не видела ее? Десять?
На матери были обтягивающие джинсы и черные сапоги до колен. Сапоги были на высоких каблуках, вонзавшихся в старый деревянный пол. Грейс была слишком худая. Волосы у нее были черными — Мисти не помнила, чтобы они были такими. Сейчас волосы были зачесаны наверх и уложены на затылке в плотный пучок, закрепленный яркой ленточкой, которая словно отнимала краску с ее лица.
Увидев Мисти в дверях, мать затушила сигарету и встала, чтобы обнять ее:
— Мисти. Милая. Ты выглядишь ужасно.
— Мама. — Ей трудно было произнести это слово.
Ник стоял возле плиты, молча наблюдая за ними. Затем, по-видимому, решил приготовить Грейс кофе. Он двинулся к чайнику, но Мисти отрицательно покачала головой.
— Зачем ты приехала? — спросила Мисти, наверное, не очень тактично, но за последние несколько дней она столько пережила и так вымоталась, что не в силах была соблюдать приличия, и этот грубоватый вопрос непроизвольно сорвался с ее губ.
— Я находилась в Австралии, дорогая, когда со мной связался адвокат. Я была в Перте. — Мать снова села и закурила сигарету. — Разве это не замечательно?
